А. Анохин. Часовые обывательского покоя.

Андрей АНОХИН

Часовые обывательского покоя. 

 Наступал вечер, суета на улицах и площадях Костромы стихала. Город отдыхал, готовился к покою. Прохожих становилось всё меньше. Им слабо подсвечивали дорогу обывательские окна, от которых на тротуары шёл свет разноцветных абажуров керосиновых ламп. В домовладениях на окнах первых этажей, где располагались торговые и ремесленные заведения, дворники закрывали ставни.  Они же замыкали ворота, спускали с цепей дворовых псов. У помещений промышленных и крупных торговых дел было наоборот: собак приводили к ним и сажали на цепь. Ночные сторожа «от хозяев» заступали на службу.

 А в ресторанных местах жизнь была в самом разгаре. Из окон в засыпающий город летела музыка оркестров, граммофонов, доносился шум пьяного веселья подгулявших посетителей. В уличной прохладе эту публику терпеливо ожидали извозчики, полагая иметь барыш «от самых добрых седоков». Лошади в экипажах стояли покорно, изредка оглашая улицу фырканьем и ржаньем. Тут же у заведений прогуливались «ночные феи», жёлтобилетницы свободного полёта, в надежде обрести солидного клиента. Кое-где ещё копошились фонарщики: завершали вечерний обход участков, гася на ночь фонари.

 В вечерней мгле выезжали на промысел господа «золоторотцы». Их ассенизационные кареты постукивали железками колёс о камень мостовых, металлически гремел на неровностях дороги тяжёлый инструмент.

 С девяти вечера в городе наступал час всеобщей ночной сторожи. Часовые обывательского покоя составляли самое многочисленное из ночных караульщиков города общество. В 1903 году в правилах ночной сторожи сделали перемену: продолжительность караулов увеличили на октябрь месяц и изменили часы выхода на караул: с 10 часов вечера вместо девяти.

 Кроме надзора за порядком главным назначением ночных сторожей было уберечь город от пожаров – самого страшного бедствия, которого так боялись жители деревянного губернского города.

Здание, в котором находились Дума и управа. Здесь выдавали для «колотушников» стукалки, свистки и значки. Нач. ХХ в.

 Все недвижимое имущество, из которого состояла Кострома, принадлежало разным владельцам. Часть зданий находилась в собственности городского самоуправления. Другими постройками владели земство, духовное ведомство. И самая многочисленная часть строений, деревянных в большинстве своем, была в обывательской собственности.

 Вся эта разноэтажная недвижимость требовала заботливого охранительного глаза. Город не мог целиком принять на себя расход средств по содержанию исправной ночной охраны. Денег на сей предмет в общественной кассе не имелось. Только на одну сторожу частных строений затрачивалось жителями до 10 тысяч рублей (1880 г.). И затраты эти почти каждогодно вырастали.

 Сторожей от города нанимали только для охраны зданий общественного пользования и тех, которые по закону содержались за счёт общества, хоть бы они и находились в наёмных домах. Сверх того, городу  приходилось нанимать сторожей для охраны земельных и лесных пространств: лесов, садов, бульваров и мест свалок.

Лесной сторож. Нач. ХХ в.

 В первой половине XIX века ночную сторожу в городе несли нижние воинские и полицейские чины. Им в подспорье привлекались и обыватели. В 1870-х годах ночная охрана частных городских владений специальным постановлением самоуправления была возложена на плечи домовладельцев. Одни обыватели, нанятые сторожами, охраняли покой других.

 Организация ночных дозоров представлялась в следующем виде. Городская управа поделила весь город на участки. Протяжённость участка «по прямому направлению улицы» не должна была превышать 200 сажен (425 м).  Домовладельцам дано было право для своего спокойствия нанимать особого караульного. Дело ночной сторожи в участке возглавлял пожарный староста. Его выбирали жители участка из своей среды. Обязанности старосты были довольно пространны. Он ответствовал перед жителями за исправность караулов, нанимал и увольнял ночных сторожей, заключал с ними «условия» службы, принимал в залог паспорта. Лица, не имевшие их или состоящие под судом, не могли быть приняты в ночную охрану.

 От старосты сторожа, зачисленные на службу, получали свистки, стукалки и нагрудные караульные значки. Сам староста имел неограниченные полномочия: беспрепятственный вход в любые дома и дворы своего участка. Староста ведал и сбором денег за сторожу с охраняемых жителей, а сторожа получали жалование в полиции.

 С давности в обывательском мозгу накрепко утвердилось неотступное правило ко всякого рода платежам: когда дело доходило до положения «платить», то тотчас у горожан возникали обстоятельства… Жаль было денег из своего кошелька! Поэтому городские власти ввели для них плату за наём ночных сторожей «по соглашению». Но «соглашения» часто не наступало, и тогда староста делал раскладку денег между всеми жителями участка по городской оценке недвижимых имуществ. В этом случае недовольными оказывались домовладельцы с большим числом недвижимости. Они с оплатой «задоливали», и деньги с них приходилось взыскивать с помощью полиции.

 К караульной страже от обывателей допускались не все желающие. Брали на службу лиц мужского полу в возрасте не моложе 17 лет и не старше 60. Народ дряхлый, больной, увечный просили не беспокоиться. Лицам женского полу в караульной службе состоять запрещалось.

 Ночная обывательская сторожа действовала в городе не круглый год, а лишь с 1 апреля по 1 октября. Эта часть года признавалась местной властью наиболее опасной в смысле разного рода происшествий. Продолжительный тёплый и светлый период времени года собирал в Костроме немало всякой «пёстрой» публики – неблагонамеренных гастролирующих лиц, по большей части из криминальной среды. Сюда съезжались бродяги и беглый народ, воры и бандиты, профессиональные нищие и проститутки, а равно во множестве «искатели приключений» всяких специальностей.

 От деятельности этой «вольницы» и страдали горожане. В связи с этим в обязанности ночным сторожам, кроме как высматривать места задымления, было вписано: «Всматриваться во всех в ночное время проходящих, замечать наружный вид и одежду, откуда и куда они идут». Навещали город и неблагонадежные, опасные гости, которые клеили на улицах листки возмутительного содержания, ратующие за подрыв государственного строя. За ними охранителям спокойствия было особо наказано «строго следить, чтобы никаких бумаг на заборы, дома и ворота не наклеивали, а на дома и дворы не бросали бы никаких предметов».

 Когда вечерняя тьма сгущалась и заполняла город, караульщики выходили на улицы. Сверху на их одежде был укреплён специальный значок-ярлык из жести с указанием номера участка их деятельности. В руках сторожа несли своё главное сторожевое орудие – стукалкуколотушку. Она представляла собой примитивное деревянное устройство, походившее на игрушку в виде лапты. К дощечке с ручкой при помощи короткой бечёвки прикреплялся небольшой деревянный шар. Сторож, манипулируя этим прибором, производил стуки с определённой частотой, это означало: «Все спокойно!». Подавались они сторожам соседних участков и засыпающим обывателям.

Колотушка сторожа.

 Ещё из сторожевых атрибутов сторож имел свисток, которым пользовался в случае происшествий, сзывая на помощь сторожей-соседей. Свист мог подаваться только в случае, когда сторож был в полной уверенности в происходящем. Звук свистка служил для сбора жителей и прихода полиции. Свистки, стукалки и значки заготавливались городской управой за счёт города.

 Ничего завидного в караульной ночной службе не было. Работа однообразная, скучная, требующая присутствия во всякую непогодь, к тому же небезопасная (сторожей иногда поколачивали пьяные гуляки), да ещё и за невеликую плату. К обязанностям своим сторожа относились по-разному: одни по инструкции, добросовестно, другие отбывали время, страдали от безделья и, чтобы скоротать службу до утреннего часа, придумывали, как обратить время с пользой для себя.

 Самое хорошее вознаграждение имели сторожа от тайной продажи водки. За услугу жаждущим они брали хорошую цену, которая была несравнимо выше стоимости водки в казённой лавке. Горожане звали таких караульщиков «ходячие шинки».

 Имели стражи покоя слабость и к карточной игре. Уличный ночной игорный дом – это было обыкновенное, привычное явление в ночной стороже. Оно имело одну особенность: играя в карты, сторож должен был не забывать время от времени подавать звуки колотушкой-стукалкой. Но порой азарт игры захватывал, и о стукалках забывали, а это могло служить причиной для наказания штрафом.

 Из других развлечений ночные дозорные весьма уважали винопитие и сон. Горячительные напитки сторожа употребляли в холодную погоду, в ненастье, а  сном развлекались в тепло. Впрочем, после обильных возлияний хорошо спалось и в холоде. Стукалки в это время, понятно, молчали.

 В обществе отношение к ночным охранительным стукам было неровное. В пустынном городе деревянная музыка колотушек распространялась далеко за границы соседних участков. На иных жителей спящего города сторожевой звук действовал раздражающе, особенно беспокоил людей, страдавших разного рода недугами.

 В 1898 году дело о стукалках удостоилось даже разбирательства гласными городской думы. Поводом к тому послужило заявление одного из гласных, который утверждал, что «стукалки пользы никакой не приносят и скорее наносят вред и дают возможность неблагонамеренным лицам, благодаря стуку, укрываться от надзора сторожей». Часть горожан бранила колотушников, обвиняла их в неумелом обращении с доверенным им инструментом. Большинство же к стуку относилось терпимо, понимая его надобность, пользу («не все сторожа спали и занимались карточной игрой»). Собрание городских гласных вопрос рассмотрело всесторонне, выслушало всякие суждения и оставило право караульных стуков на существование.

 Во время несения караулов сторожа были предоставлены сами себе. Пожарные старосты ревностным надзором за колотушниками себя не отягощали, заботясь, главным образом, о своевременной явке караульных на сторожу. Неявки сторожей случались и не были редкостью. Староста, не обнаружив караульного на участке, наутро уведомлял о том полицию, а судья привлекал нерадивого охранника к ответственности, для начала назначая наказание штрафом в 1 рубль. При повторных невыходах сумма увеличивалась.

 В 1900 году обязанности надзора за сторожами стали исполнять три конных объездчика. Нововведение отчасти укрепило дисциплину сторожей и контроль за ними – всадники на скорых лошадках поспевали везде. Тогда же произошли перемены и в облике сторожей: номер, носимый прежде на одежде, стал украшать форменную шапку.

 В последнее число сентября заканчивался сезон охраны обывательского покоя сторожами, теперь эти заботы переходили к домовладельцам. Стукалки умолкали.  Горожане, страдавшие от звуков деревяшек, обретали покой, и теперь их раздражителями становились пьяное уличное пение да лай соседских псов.

 Для караульщиков этот день был знаменательным. В городской управе их рассчитывали, возвращали паспорта, и они, обладая некой денежной суммой, были готовы отметить праздник Покрова, который приходился на следующий день.