Улица Симановского

В.Н.БОЧКОВ

Улица Симановского

 Как единая магистраль, связующая центральную площадь Революции с районом текстильных предприятий, улица эта появилась на планах города сравнительно недавно — только в 1930-е годы. Ранее же она состояла из двух самостоятельных улиц, границей для которых служил Богоявленский монастырь.

 Первый квартал улицы, бездумно наречённый Костромской (со второй половины XIX в. её чаще звали Богоявленской), сложился из части Сульской улицы, до пожара 1773 г. пересекавшей под тупым углом начало нынешней улицы, и Рахманцева переулка, соединявшего Сульскую улицу с монастырем.

 Панорама улицы Костромской ((Богоявленской). Фото В.Н.Кларка. 1910-е гг.

 Улица открывается двумя великолепными памятниками архитектуры — пожарной каланчой и гауптвахтой.

Пожарная каланча. Фото 1910-е гг.

Здание гауптвахты. Фото 1910-е гг.  

 Они были возведены П.И.Фурсовым уже в 1825—1826 гг., тогда как Костромская улица обозначена ещё на генплане 1784 г. В то время земля, позднее отошедшая под гауптвахту, принадлежала купцам Ботниковым, а участок на месте каланчи — «старожилам» (так их именуют в документах) Волковым. Сохранившийся до наших дней их дом (ул.Симановского, №8) — вероятно, старейшая гражданская постройка в Костроме. Он каменный, двухэтажный, с мезонином. Углы закреплены лопатками (по первому этажу рустованными), над частью окон второго этажа — сандрики. Дом стоит под углом к улице Симановского, т.к. когда-то был сориентирован на несуществующую теперь Сульскую улицу. Первый этаж датируется началом XVIII в. (у него сводчатые потолки), второй надстроен ближе к исходу того же столетия, мезонин — ещё позднее. За три века своих здание «ушло в землю», поскольку за это время тротуары значительно «наросли» — недаром костромичи издавна зовут дом «Ямкой».

Дом Волковых, ул.Симановского, 8. Совр. фото.

 В этом доме родился и провёл первые детские годы основатель русского национального театра Фёдор Григорьевич Волков (1729—1763). После смерти великого актёра и отъезда из Костромы его младших братьев, не оставивших здесь потомства, дом унаследовали их ближайшие местные родственники. Из них Иван и Илья Дмитриевичи Волковы основали в 1760-х гг. две небольшие полотняные мануфактуры — одну в начале нынешнего проспекта Текстильщиков, другую, очевидно, при самом доме. На их земельных участках находились также деревянный дом с огородом, а на противоположной стороне улицы — яблоневый сад.

 В начале XIX в. Волковым пришлось закрыть свои фабрики. Они быстро беднеют, переписываются из купцов в мещане. В 1829 году А.И.Волков продал землю с двумя деревянными флигелями (ближе к гауптвахте) и половину каменного дома мещанке А.И.Немогутиной, а в 1839 г. Волковы уступили купцу А.И.Егорову и оставшуюся у них половину. После этого владельцы дома часто менялись, а около 1910 г. некий Родион Смирнов пристроил к дому с левой стороны помещение «портновского магазина», выполненное в стиле модерн.

 Владения же Волковых в начале чётной, левой стороны улицы после сооружения каланчи отошли под её двор, где за деревянным забором на специальных вышках просушивались пожарные рукава и т.д. Далее следовали деревянные дома капитан-командора, переименованного в генерал-поручика, Фёдора Ивановича Пасынкова (крупного специалиста по части морской артиллерии и отца известного костромского губернатора) и священника церкви Рождества Богородицы на Суле, расположенной в глубине квартала. Эта церковь, некогда деревянная, а с 1692 г. каменная (снесена), известна тем, что в ней в 1800 г. на собственные средства устроил тёплый придел знаменитый донской казачий атаман Матвей Иванович Платов, сосланный сумасбродным императором Павлом I в Кострому и живший, по преданию, неподалеку на Павловской улице в доме Дурыгиных. К церкви проходили Сульским переулком, являвшимся рудиментарным остатком древней Сульской улицы, — после революции он за ненадобностью был закрыт.

Церковь Рождества Богородицы «Что на Суле». Фото В.Н. Кларка. 1908 г.

 После окончания Отечественной войны 1812 г. взялись за «освоение» принадлежавшей им земли в начале улицы купцы Ботниковы. В 1816 г. Иван Ботников приступил, а к 1820 г. его сын Петр закончил строительство двухэтажного каменного дома (ныне № 4). В 1860-х гг. Ботниковы продали дом провизору Зоммеру, открывшему в нём аптеку, которая потом, уже под именем «Старо-Костромской» и под управлением провизора Е.Р.Верт действовала вплоть до революции.

Дом Ботниковых, перв. четв. XIX в. Совр. фото.

 В  1840 г. на свободном пространстве между домами Ботниковых и Волковых появился ещё один двухэтажный каменный дом. Формально он принадлежал полковнице графине С.Е.Апраксиной (урожденной графине Толстой), однако настоящим хозяином был её крестьянин И.Я.Дербаков — просто крепостные не имели права владения недвижимостью. В 1852 г. он выкупился на волю и перевёл дом на своё имя. Позднее домом владела дочь Дербакова купчиха В.И.Трусова. В послереволюционные годы в нём помещались типография и переплетная мастерская А.С.Азёрского.

 В начале XIX в. вслед за домом Волковых лежала «впусте» земля секретаря М.Кудрина, далее стояли каменный с полуподвалом дом мещанина И.Сыромятникова и старый деревянный дом с мясной лавкой и огородом купчихи Пр.Мушниковой. В середине 1820-х гг. на бывшей кудринской земле возводит двухэтажный каменный дом с подвалом и мезонином мещанин П.Д.Скалозубов. В 1848 г. он был вынужден продать дом, сильно пострадавший во время недавнего пожара (фактически от него остались одни стены), титулярному советнику П.И.Андрееву. Однако и тому не удалось восстановить здание — в середине 1850-х гг. оно, так всё ещё и неотстроенное, переходит к купцам Маянским и в их руках обретается до самой революции 1917 г. Ныне это дом № 12 — фасад его выделен ризалитом. Правее его — небольшой каменный флигель с рустованным фасадом и балконом, построенный в 1860—1870-х гг., в дореволюционное время там размещалась шляпная мастерская Маянской.

 Что касается соседнего дома Сыромятникова, то он переходит сначала к мещанину И.Кулемину, от него в 1828 г. — к чиновнику П.И.Холщевникову, от того — к купцу А.И.Колоткину, а последний подарил его Покровской церкви. В 1847 г. дом сгорел и развалился. Руины долго не убирались, и только в 1891 году А.Е.Смуров построил на этом месте двухэтажный дом.

 Аркадий Евтихиевич Смуров (1860—1895) после окончания Московского училища живописи, ваяния и зодчества приехал в Кострому и занял пост городского архитектора. Случившийся в 1887 г. пожар, опустошивший северную часть Костромы, доставил зодчему много работы по восстановлению и постройке жилых домов и общественных зданий — например, он восстановил все три «михинских» дома на Костромской улице. В 1890-х гг. Смуров возвёл по собственному проекту кирпичный храм на «Новом» кладбище (снесён).

 Но, выполняя заказы преимущественно на каменную застройку, Смуров выступал приверженцем «деревянной Костромы». В 1888 г. им был выстроен деревянный дом Кравченко на Александровской улице, а через три года собственный дом на Костромской. Последнему предназначалась роль образца, показывающего горожанам красоту деревянных зданий и демонстрирующего творческие возможности архитектора. Дом возведён в модном тогда ложнорусском стиле и имеет сложную планировку. Его наружный декор, особенно на правом боковом фасаде, перенасыщен резьбой. Дом отреставрирован.

 По левой стороне данного квартала, на углу с бывшим Сульским переулком расположен двухэтажный каменный дом (№ 5-а). Левый по фасаду угол дома закруглён и имеет крыльцо под навесом с чугунными коньками и подзором. Первоначально же его нарядный вход находился левее, а угол был акцентирован шестью колоннами и балконом, убранными при восстановлении здания после пожара 1887 г.

 Дом выстроен около 1793 г. «регистратором» Толстопятовым, затем попеременно принадлежал коллежскому советнику И.Коптеву, купцу Л.Кокореву, И.Дурыгину, надстроившему над домом мезонин. В 1824 г. дом приобрел купец М.С.Зелов, открывший в нём гостиницу, ставшую лучшей в Костроме (а всего тогда в городе действовало 13 гостиниц). До 1828 г. он успел поставить рядом ещё один такой же двухэтажный дом с мезонином (№ 5-6). Пожар 1847 г., особенно свирепствовавший на Костромской улице, разорил Зелова, оставив ему одни обгорелые стены. Он, уже числясь мещанином, вскоре после пожара принуждён был продать старый дом (точнее, остатки от него) коллежской советнице М.Б.Розовой. Второй дом Зелов попытался удержать за собою и, кое-как подлатав его, открыл в нём лавку. Но в 1852 г. он расстаётся и с этим домом, также попавшим в руки Розовой. Та, однако, приобретала дома с целью спекуляции ими. Возобновив здание (уже без мезонинов), она в 1853 г. сдала первое из них в аренду Костромской губернской чертёжной, где в 1853—1854 гг. в должности уездного землемера служил П.А.Зарубин.

  
Дом И. Дурыгина, кон. XVIII — нач. XIX, посл. четв. XIX в. Совр. фото.

 Выдающийся русский изобретатель Павел Зарубин (1816—1886) родился в посаде Пучеж Костромской губернии в семье мелкого судовладельца. Самостоятельно учился не только грамоте, но и математике, физике, механике. Лишившись в 14 лет отца, работал на Волге, был столяром, часовщиком, занимался науками и живописью. В 1843 г., изучив геодезию и топографию, сдал экзамен и служил в Костроме чертёжником и землемером. Изобрёл планиметр, удостоенный Демидовской премии и премии Парижской академии наук. С 1854 г. жил в Москве, с 1863-го — в Петербурге, где работал (до 1883 года) помощником директора Сельскохозяйственного музея. В это время Павел Алексеевич изобрёл гидропульт и водоподъёмник (отмечены золотыми медалями Вольного Экономического общества), пожарный насос, жатвенную машину, морской путемер и др. С 1867 по 1878 гг. Зарубин редактировал газету «Петербургский листок». Он был автором 30 публицистических книг и 16 художественных произведений, в их числе романы «Жизнь», «Торговая Волга» (1861) и автобиографического романа «Тёмные и светлые стороны русской жизни» (1877). Его хвалили Тургенев и Писемский, А.М.Горький признавал: «Если я и учился у кого-нибудь, то, пожалуй, только у Зарубина».

 В 1853 г. Розова продала оба дома любимскому купцу Ивану Савеловичу Михину. Перебравшись в Кострому, он основал здесь бумагопрядильную фабрику (ныне фабрика «Знамя труда»). Вскоре Михин прославился как нещадный эксплуататор рабочих и жадный и грубый самодур. В архиве хранилось множество дел о задержке либо отказе фабриканта от уплаты денег за работу, взятые товары и т. д., доходивших до самого губернатора, — видимо, именно он стал для А.Н.Островского прообразом Савела Дикого в драме «Гроза». Зато каждому из своих 11 детей Михин, начинавший в бедности, умирая, оставил по миллиону. Дома же принадлежали Михиным до 1917 г.

 Угловые дома по обе стороны квартала издавна связаны с семейством Солодовниковых. Оно долгие годы занималось производством солода, но в 1787 г. купец 2-й гильдии Дм.И.Солодовников основал полотняную мануфактуру средних размеров. По описанию 1790 года, ему принадлежали деревянный дом с каменными солодовенными и полотняными заводами в тогдашнем Рахманцеве переулке. В 1792 г. его родственник М.Ф.Солодовников, торговавший вином и овощами, построил на противоположном углу двухэтажный каменный дом (№ 7), к которому примыкал луг, превращённый хозяином в сад.

Дом Солодовниковых, кон. XVIII — нач. XIX вв; втор. пол. XIX в. Совр. фото.

 В 1810 г. Д.И.Солодовникову на углу Костромской и Пятницкой улиц (справа) принадлежали выстроенный в самом конце XVIII в. двухэтажный каменный дом, деревянный флигель, службы, полотняная фабрика, каменная хлебная лавка, солодорастильня, большой сушильный двор и просто двор с прудом, куда запускалась живая рыба.

Перекрёсток Улиц Симановского и Пятницкой. Фото 1910-е гг.

 К Дмитрию Ивановичу перешли и владения родственника на противоположном углу: двухэтажный каменный дом с «погребом виноградных питий» и сад. В 1821 г. всё это унаследовали его дети Дмитрий и Иван с прибавкой каменного флигеля (по Пятницкой улице) и деревянной «поварни для варения пива». Через двадцать лет двухэтажный дом Солодовниковых (справа) имел уже антресольный этаж, а полотняная фабрика и солодовенный завод размещались во дворе в двух каменных двухэтажных корпусах. Пожар 1847 г. привёл к закрытию полотняной мануфактуры «почётного гражданина» Г.Д.Солодовникова, видимо, и без того дышащей на ладан, в 1839 году в его владении упоминаются только двухэтажные корпуса «конторы» и кладовых и одноэтажный — солодорастильного завода. С 1860-х гг. беднеющие Солодовниковы расстаются со своими домами. Так, двухэтажный дом с флигелем на левой стороне улицы перешёл к купцу Л.Э.Мусину, перестроившему его в 1872 г. (позднее домом владел тот же И.С.Михин). А около 1880 г. и остальные владения Солодовниковых покупает И.П.Третьяков, возобновивший после нового пожара 1887 г. двухэтажный дом на углу, но уже с надстройкой третьего этажа и с новым декором в ложнорусском стиле. Затем Третьяков приобрёл расположенный правее одноэтажный каменный дом мещанина П.М.Леднева (строился в середине XIX в.), сломал его и на его месте возвёл в начале нашего столетия трёхэтажный каменный дом, декорированный в том же стиле и так же обильно, как и угловой.

Третьяковские дома. Фото Д.И.Пряничникова. 1910-е гг.  

 Третьяковы — старинный судиславский род купцов-раскольников, торговавших «сельским товаром», кроме того, они закупали в Москве шёлк и галантерею и сбывали на ярмарках в провинции. В 1830-х гг. П.А.Третьяков владел в Судиславле двухэтажным каменным домом. Его сын Иван Петрович, обладавший редкой деловой хваткой, завёл в 1857 г. на берегу Корбы кожевенный завод, но рассчитал, что выгоднее заниматься винокурением, и, став владельцем усадьбы Скулино, открыл там винокуренный завод. За сим он перенёс свою деятельность в Кострому, основав там в 1880 г. винозавод № 4 и построив на Костромской улице два больших «доходных» дома (сам Третьяков жил постоянно в Скулине).

  В третьяковских доходных домах размещались всяческие учреждения (например, казённая палата), конторы и агентства частных компаний, отделения банков и т. д., а обеспеченным жильцам сдавались и отдельные квартиры. И.П.Третьяков умер накануне революции, в ходе которой дома были изъяты у его наследника: один из них занял губвоенкомат, а другой, угловой, получил название «Дома союзов», т.к. в нём разместились губернский профессиональный совет и губотделы отраслевых профсоюзов.

  В 1904 г. в находившуюся в начале улицы типографию Азерского поступил учеником наборщика 12-летний сын рабочего-революционера Алексея Александровича Симановского — Григорий. Член КПСС с 1912 г., активный участник октябрьских боёв в Москве, комиссар Костромского советского полка, Г.А.Симановский погиб при подавлении ярославского мятежа в июле 1918 г. А в первую годовщину Октября его имя было присвоено Костромской (она же Богоявленская) улице.

  Продолжение же нынешней улицы Симановского на протяжении столетий являлось отдельной улицей, носящей имя Власьевской (с ноября 1918 г. — Октябрьской революции). В 1854 г. эта улица, ещё не отстроенная после истребительного пожара в сентябре 1847 г., была в нескольких местах спрямлена.

Симановского ул. (Костромская, Власьевская).

  По правой стороне целый квартал улицы занимает ансамбль Богоявленского монастыря. Сам монастырь (первоначально мужской) был основан родственником и учеником Сергия Радонежского старцем Никитой в первой половине XV в. Монастырь, расположенный в конце посада, прикрывал центр Костромы с севера и был не только культовым, но и оборонительным сооружением — его обнесли частоколом. Хотя хищное Казанское ханство в 1552 г. и пало, набеги на Кострому непокорённых татар и черемисов продолжались, поэтому в 1559 г. в монастыре, дотоле деревянном, развёртывается каменное строительство. Вёл его энергичный игумен Исайя Шапошников, пользуясь правительственной поддержкой. Московские великие князья Богоявленский монастырь знали — в конце XV в. в подклете его собора были похоронены томившиеся в Костроме в заключении сыновья опального удельного князя Василия Боровского — близкого родственника Ивана III. Однако в 1569 г. Иван Грозный заподозрил монастырь в симпатиях к своему двоюродному брату Владимиру Старицкому и учинил там кровавый погром.

 В эпоху Смутного времени монастырь выступал против польских оккупантов и их ставленника Лжедмитрия II. 30 декабря 1608 года его взяли штурмом войска пана Лисовского, причём погибли 11 монахов и 43 монастырских крестьянина. Однако уже в 1616 г. в монастыре возводится одноэтажная каменная церковь Иоанна Богослова (с северной стороны) — в 1648 г. к ней пристроена двухэтажная каменная палата. Примерно в то же время в юго-западном углу монастырского собора сооружается каменная колокольня с церковью Сергия и часами наверху.

 В XVII в. Богоявленский монастырь превращается в крупного духовного феодала-вотчинника. Ему принадлежало до 5 тыс. крестьян, в том числе и под самой Костромой (например, Андреевская, ныне Рабочая слобода). Ему же передаётся и право на сбор в городе отдельных податей, что обостряло отношения монастыря с населением посада. Последнее было особенно недовольно успешной конкуренцией на городском рынке монастырских крестьян, торговавших беспошлинно. Отчасти из опасения открытого столкновения с посадом власти в 1642—1648 гг. обнесли монастырь высокой каменной крепостной стеной в виде неправильного четырехугольника протяжённостью 400 сажен (около 850 м) с башнями верхнего и нижнего «боёв». В нижнюю часть стены были вмурованы огромные дикие камни, а на самой стене установлено 10 пушек.

 Богоявленскому монастырю традиционно покровительствовал знатный богатый род бояр Салтыковых, родственников царствующей династии — многие из них похоронены здесь в Соборном подклете (в 1889 г. их гробницы были расписаны известным художником В.В.Верещагиным). В 1667—1672 гг. на средства Салтыковых расписываются интерьеры собора артелью костромских изографов во главе с Гурием Никитиным.

 В петровские времена некогда процветающий монастырь приходит в упадок — прекращается строительство, уменьшается число монахов (к 1755 г. их оставалось 15 человек). Лишь в 1760 г. на пожертвование Е.М.Салтыковой в южной стороне монастыря возводится каменная Николаевская церковь в стиле барокко, именуемая в обиходе «Салтыковской» (снесена в 1920-х гг.). 

Николаевская (Салтыковская) церковь. Фото В.Н.Кларка. 1910-е гг.

 Пожар 1773 года пощадил монастырь, и в его пустующие помещения переселились из сгоревших зданий местные учреждения, в частности наместническое правление. Последнее из этих учреждений покинуло монастырь в 1808 г., но пустовал он недолго, уже в 1812 г. здесь разместили эвакуированные из Петербурга государственные архивы, а в декабре 1813 г. сюда перебралась после пожара на Запрудне Костромская духовная семинария, занявшая Рабочий и Больничный корпуса, Трапезный корпус с церковью Иоанна Богослова, половину Восточного корпуса.

 Именно здесь за монастырской оградой учились известный краевед М.Я.Диев (окончил в 1814), библиограф П.Я.Актов (1816), востоковед К.А.Успенский (епископ Порфирий, 1824), краевед П.Ф.Островский (1827), историк и археограф А.В.Горский (1828), историк П.С.Казанский (1838), писатель Д.Ф.Прилуцкий (1840), историк и краевед В.А.Самарянов (1844), критик и философ Н.Н.Страхов (обучался до 1844), архивист А.Н.Андроников (1846) и др.

 В сентябре 1848 г. Кострому постиг страшный пожар, распространившийся по всему городу. Жители пытались укрыться в Богоявленском монастыре, но огонь перекинулся и сюда, отрезав погорельцев от ворот. Горели и деревянные «ходы» на высоких стенах. Сотням людей, оказавшимся в ловушке, грозила опасность сгореть заживо — им пришлось спешно делать проломы в северной стене и выбираться через них наружу. От монастырских строений остались одни чёрные обгорелые стены — сгорели 4 храма и 6 каменных корпусов. От сильного жара местами осыпался подземный ход, проложенный от Богоявленского монастыря к реке Костроме,— его засыпали.

 В огне погибло фактически всё имущество монастыря, в том числе содержимое ризницы, уже в XVII в. рассматривающейся как музей, наполненный богатыми и ценными в художественном отношении дарами, среди них был и вклад 1613 г. князя Д.М.Пожарского. Погиб и богатейший монастырский архив.

 Монастырь был упразднён, остатки его строений предполагалось разобрать. Его разборка уже началась, однако вмешались непредвиденные обстоятельства — на защиту замечательного памятника древней архитектуры выступили широкие круги костромичей. Судьба ансамбля решалась целых полтора десятка лет (всё это время он стоял в руинах, зримо напоминая горожанам о стихийном бедствии), пока, наконец, в 1863 г. сюда не были переселены монахини Анастасиина монастыря. Прежде мужской, он отныне стал именоваться Богоявленско-Анастасииным женским монастырём. Его тогдашняя игуменья, мать Мария, в миру Софья Дмитриевна Давыдова (скончалась в 1889 .г., пережив вдобавок и большой пожар 1887 г.), обладала незаурядными организаторскими способностями, что помогало сравнительно быстрому восстановлению старых и возведению новых зданий и благоустройству территории (были разбиты великолепные цветники). Число монахинь достигало 400 — они вели довольно прибыльное хозяйство.

Богоявленско-Анастасьинский женский монастырь. Фото начала XX века.

 В 1918 г. монастырь лишился прав юридического лица, монахинь разогнали, в соборе разместился губернский архив, а в корпуса въехали семьи рабочих-текстильщиков.

 Первым каменным строением в монастыре был собор. О времени его сооружения гласит надпись на плите у западного входа: «Во дни благочестивого и благовенченного царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси и во дни царевичей Ивана и Федора по благословению Макария Митрополита всея Руси Лета 7067 (1559) апреля 23 в день заложена бысть сия церковь святого Богоявления игуменом Исайей иже во Христе с братией. Того же лета месяца июля в 8 день был в монастыре архиепископ Никандр Ростовский и Ярославский освещена бысть сия церковь лета 7073 (1565) при игумене Иоанне».

Богоявленский собор Богоявленского монастыря.

 В.Н.Иванов даёт собору следующую характеристику: «Четырёхстолпный, кубический, с тремя апсидами, с членением каждого фасада лопатками на три части, имевший изначально покрытие по килевидным закомарам (ныне выровненным под четырёхскатной кровлей), он целиком повторяет традиционную схему зданий соборного типа московского зодчества первой половины XVI в. Храм поставлен на подклет, он имел галерею или гульбище с лестницами и крыльцами, ныне не сохранившиеся. Этот архитектурный образ известен также по сооруженным в то же время соборам в ростовском Авраамиевом монастыре (1554) и в переславском Фёдоровском (1558)».

 При восстановлении монастыря этот собор в 1864—1869 гг. был превращён в алтарную часть т.н. «Нового» собора, соединенного кирпичным коридором с башней. Это крестовокупольный, четырёхстолпный, пятиглавый храм на подклете, с центральным световым барабаном. Фасадное убранство выполнено в модном тогда псевдорусском стиле со всеми его атрибутами: наличниками, настенными киотами, сдвоенными, строенными или собранными в «пучки» полуколонками, аркатурой, теремками и др. При этом эклектическое нагромождение объёмов и деталей новой постройки с непропорционально большими, вычурными куполами явно контрастирует с суровой простотой древней архитектуры старого собора.

Соборы  Богоявленско-Анастасиина женского монастыря. Фото В.Н.Кларка. 1910-е гг.

 В монастырской стене было 6 боевых башен — сохранилась одна, надвратная, в западной стене. Это «восьмерик на четверике» 1640-х гг. (до машикулей) и восьмерик звона с шатровым завершением 1860-х гг. Надстройка, превратившая крепостную башню в колокольню, выполнена в стилизованных древнерусских формах, в основание граней шатра включены фигурные фронтоны и килевидные кокошники. Шатёр увенчан глухим восьмигранным барабаном с репообразной главкой. Башня была соединена с собором в 1876 г.

 Помимо собора и башни, от древней застройки монастыря уцелел так называемый Трапезный корпус, расположенный в северной части его территории, — кстати, это единственный дошедший до нас памятник жилой архитектуры Костромы XVII в. Первоначально корпус был двухэтажным, фасады расчленялись широкими лопатками, сохранились прежние междуэтажные карнизы и обрамление окон второго этажа. Однако в 1863—1864 гг. в здании был надстроен третий этаж, а с северной стороны пристроен корпус больницы, убрана наружная лестница с крыльцом. Изменился и декор фасада — он приобрёл условный, стилизованный характер, с использованием утрированно трактованных древнерусских архитектурных форм.

Трапезный корпус Богоявленско-Анастасиина женского монастыря. 

 После превращения Богоявленского монастыря в женский в центре здания разместилась в большой зале трапезная (т.е. столовая) для монахинь, справа от неё были «рукодельные» залы (например, золотошвейный, живописный), слева портняжная мастерская. В  1884 г.  этот корпус соединили деревянной галереей с собором  (сломана).

  В 1888 г. возводится Настоятельский корпус за соборным алтарём. Он выстроен «глаголем» и имеет много выступов, башенок, подвалы и мансарды. Фасад декорирован в «гротескном» псевдорусском стиле: наличники с полуколонками, арки, городчатые карнизы, сдвоенные пилястры, порталы у входа. Позади здания был разбит монастырский сад.

  Одновременно с Настоятельским и рядом с ним сооружается Западный корпус, квадратный в плане. Общий характер его декора — классицистический.

Южная стена Богоявленско-Анастасиина монастыря (вид с запада). Фото начала XX в.

 У юго-восточной стены в 1864 г. построен был каменный одноэтажный Рабочий (он же Казначейский) корпус, а в 1878 году над ним надстроен второй деревянный этаж. Декор здания скромен: наличники, руст на углах и деревянный аркатурный фриз. Корпус встроен в остаток крепостной стены, интересной своим венчанием — двурогими зубцами над тягой.

Восточный  корпус Богоявленско-Анастасиина женского монастыря.

 В юго-западной части стены в 1866—1868 гг. на средства, пожертвованные А.Н.Григоровым, был вновь отстроен Больничный корпус (в нём размещается монастырская больница на 6 коек), обращенный, однако, своим фасадом на восток. Архитектура его эклектична. Двухэтажное каменное здание с улицы декорировано лопатками и карнизами с поребриком. Со двора декор гораздо богаче — арочные и стрельчатые окна в рамочных наличниках, филенки. Выступ лепнины оформлён в древнерусском стиле. В 1871—1887 годах к корпусу сделаны пристройки.

Больничный корпус Богоявленско-Анастасиина женского монастыря. 

 В ансамбль монастыря полноправно входит часовня Смоленской Божией Матери. История её небезынтересна. В 1672 г. на юго-западном углу крепостной стены было написано в виде фрески изображение чтимой на Руси Смоленской Богоматери, позднее помещённое в деревянный киот. Во время пожаров 1773 и 1779 годов фреска уцелела. В 1824 г. тогдашний архимандрит Богоявленского монастыря Макарий выстроил на собственный счет каменную часовню, окружившую кусок стены с фреской.

 Михаил Яковлевич (в монашестве Макарий) Глухарёв был ярко одарённой личностью. Он родился в 1792 г. в г.Вязьме в семье священника, учился в Смоленской семинарии и Петербургской духовной академии, по окончании которой был профессором и инспектором Екатеринославской духовной семинарии.

 В 1819 г. он принял монашество, а в 1821 г. назначается ректором Костромской семинарии и архимандритом Богоявленского монастыря. Но высокое положение в церковной иерархии Макарию пришлось не по душе — в 1824 г. он оставил службу и поселился в небольшой «пустыни». После открытия миссии «для сибирских инородцев» Макарий в 1830 году возглавил её и своей деятельностью снискал славу «просветителя Алтая»: изучил алтайский язык, составил первый алтайско-русский словарь, разработал алтайскую письменность и т.д. Он был близок к декабристам, о его подвижнической деятельности в Сибири с уважением писал в своих рассказах Н.С.Лесков. Высоконравственный характер Макария, строгость к себе, привычка к лишениям, трудолюбие удивляли, а помощь в нуждах и болезнях вызывали любовь алтайцев... В 1843 г. Глухарёв заболел и вернулся в европейскую Россию, ещё до смерти в мае 1847 года был настоятелем Волховского Оптина монастыря.

 Смоленская часовня сгорела в 1847 году, но была восстановлена на средства П.В.Голубкова. Это бесстолпный одноглавый храм, четверик которого восходит к угловой крепостной башне XVII в. Что касается убранства фасадов, то они выполнены в 1891 г. в псевдовизантийском стиле. Часовню венчает восьмигранный световой барабан, с шлемовидной главой и прапором.

Смоленская часовня. Фото В.Н.Кларка. 1910-е гг.

 В целом же комплекс построек Богоявленского монастыря, несмотря на частичные утраты и существенное поновление, сохранил ореол древности и является замечательным архитектурным ансамблем XVI—XIX вв., сохранившимся   в центре Костромы.

 Напротив монастыря, на левой стороне уже Власьевской улицы стояли городские усадьбы состоятельных купцов и чиновников — поместительные деревянные дома в окружении служб и огородов. В начале XIX в. это была усадьба купца С.Д.Углечанинова, коллежского советника А.Протасьева и «секретаря» И.Иванова. Лишь в самом конце квартала, на углу с Вознесенской (ныне Комсомольской) улицей, размещалась Константиновская, или 2-я полицейская часть. В середине 1820-х гг. С.Углечанинов на месте своего деревянного построил угловой двухэтажный с антресолями каменный дом. Однако у хозяина недостало средств на завершение работ, он быстро беднел и в 1841 г., уже являясь мещанином, продал дом с «неотстроенным верхом» купцу М.И.Строгалыцикову. Но и тот недолго пребывал его владельцем — после 1847 г. от дома уцелели одни обгорелые стены, проданные в 1851 году вконец разорёенными Строгалыциковыми майору С.П.Дмитриеву, служившему директором минеральных вод в Старой Руссе. С 1880-х годов дом перешёл к инженеру Э.Х.Тидену, прежде вятскому губернскому архитектору, продолжавшему, впрочем, вести строительные работы и живя в Костроме. Он восстановил дом после пожара 1887 г., придав ему современный облик. Это здание с колоннами и пилястрами гигантского композитного ордера и с декором в духе фо-барокко, консоли с волютами и акантом, наличники с ушами.

Дом Углечаниновых, перв. четв. и втор. пол. XIX в. Совр. фото.

 В предреволюционные годы в доме Тидена снимал квартиру общественный деятель и публицист Орест Дм.Дурново, автор книг «Так говорит Христос» и др., в 1910 г. посетивший Льва Толстого в Ясной Поляне. У него в 1916-1917 гг. устраивались знаменитые «художественные пятницы», собиравшие цвет костромской интеллигенции. Душою их был талантливый художник-«неофантаст» Валентин Михайлович Юстицкий (1892—1951).

 После революции здание занимали отделы губвоенкомата и губернский отдел труда.

 Не пощадил пожар 1847 г. и деревянные дома А.П.Протасьева, стоящие ближе к центру квартала. В 1850 г. штабс-капитанша Е.А.Нелидова просила разрешения построить на этом месте деревянный дом, с 9 окнами по фасаду, с деревянными же флигелем, конюшней, погребом, сараем и банею. Разрешение она получила, но то ли не воспользовалась им вообще, то ли воспользовалась спустя много времени, т.к. ещё в 1855 г. здесь значится лишь пустопорожняя земля Нелидовой. А ближе к концу квартала дом Иванова перешёл к чиновнику Ф.Д.Масальскому и в печальной памяти 1847 г. разделил участь многих ему подобных. На его месте (или рядом) было возведено большое деревянное здание, отделанное под уездное училище. Оно позднее переехало, а в октябре 1886 г. в здании торжественно открывается училище слепых. Создавалось оно трудно, со скрипом, существовало на частные пожертвования — каким же страшным и вероломным ударом для него стал майский пожар 1887 г., когда у десятков слепых детей вдруг не оказалось ни пристанища, ни имущества!

 Скромный каменный дом с полуподвалом (некогда имел и мезонин) построен в 1860-х гг. купцами Касагоровыми, но вскоре перешёл к П.П.Боборыкину, тоже купцу — рядом он открыл деревянную лавку. А на самом углу с Комсомольской улицей находился одноэтажный каменный дом, построенный в 1809-м и перестроенный в 1823 г. Здесь до революции располагалась Константиновская полицейская часть с обязательными «съезжей» и «кутузкой». А в 1917 г. в здании размещался штаб красной гвардии.

 На противоположном углу в начале прошлого века стояли деревянный на каменном фундаменте дом с садом «негоцианта» (т.е. купца, торговавшего с другими странами) П.Углечанинова, такие же дома и сады мещан Н.Горшешникова и Д.Пирожникова, большой капустник Ф.Золотаревой и ещё пять мещанских домишек. В 1841 г. дом Углечаниновых отошёл к крестьянке О.И.Гречухиной. Дом, заложённый еще в XVIII в., обветшал, и очередная владелица чиновница О.А.Богушевская сломала его и построила на углу в 1878 г. новый деревянный дом, через девять лет сгоревший. Он был вскоре возобновлён, но уже с кирпичным первым этажом.

 Несколько интересных домов сосредоточено в конце квартала. Из них № 33 — каменный с мезонином возведён в начале 1830-х годов коллежским секретарем И.Е.Васильевым, после пожара 1847 года его отстраивала дворянка Гл.Н.Апехтина, а с конца XIX в. дом принадлежал титулярной советнице Н.Я.Пазухиной. Он хорошо уживается с соседним одноэтажным деревянным домом середины XIX в. (№ 33-а) — памятником жилой архитектуры Костромы.

Дом И. Васильева, перв. пол. XIX в. Совр. фото.

 Самый угол с улицей Спасокукоцкого (быв. Царёвский пер.) занимает современное трёхэтажное здание. Немногие помнят, что оно перестроено из евангелическо-лютеранской церкви (кирхи), сооружённой на земле, купленной в 1865 году у подполковника С. Павлова. После революции бывшую кирху использовали под красноармейскую школу.

Евангелическо-лютеранская церковь(кирха) Фото В.Н.Кларка. 1910-е гг.

 В 1810 году источники зафиксировали на правой от центра стороне за Троицкой (теперь Комсомольской) улицей хлебную лавку на углу, затем 5 деревянных мещанских домов, а в конце квартала — хороший «регулярный» сад с огородом купца П.Лабзина (таких ухоженных и плодоносящих садов в старинной Костроме было немало!). В 1820-х годах на месте лавки появляется деревянный дом П.Ф.Сапожникова, и рядом с ним купец И.И.Попов возводит двухэтажный дом с антресолями (№ 32). В 1845 году его купила жена штабс-ротмистра А.А.Горняковская (урождённая Сумарокова). Её, состоятельную помещицу, не разорил и пожар 1847 года, к тому же дом пострадал менее соседних, т. к. многочисленная дворня сумела отстоять его от огня, хотя совсем близко пылал огромный Богоявленский монастырь. После пожара владелица сдала нижний этаж Костромской губернской строительной и дорожной комиссии, в которой тогда служили друг Т.Г.Шевченко и автор содержательных мемуаров Василий Николаевич Погожев, отец замечательных пианисток Веры и Натальи Погожевых,  и публицист Александр Петрович Нордштейн,  близкий к поэту И.С.Никитину. После пожара 1887 года у дома был поновлен и частично изменён декор фасада. Накануне революции в нём находилось губернское жандармское управление, в начале марта 1917 года захваченное и ликвидированное восставшими рабочими и солдатами.

Усадьба Горняковской, перв. четв., посл. четв. XIX в. Совр. фото.

 Левее «дома Попова» расположены два полукаменных двухэтажных дома. Один из них выстроен в 1852 году писцом В.С.Фоломафогским — привлекали внимание деревянные ворота, увенчанные изображением сидящих львов (дом пострадал в 1887 году), другой — конца XIX в. На углу же с Зелёным переулком имеется ещё один старинный каменный двухэтажный дом — он построён в 1830-х годах костромским купцом М.П.Кокиным, обгорел в 1847 году, был возобновлён и принадлежал потомству первого хозяина в течение всего XIX века. Двухэтажное краснокирпичное здание ближе к концу квартала сооружено в конце XIX в. богатыми фабрикантами Зотовыми для двухклассного народного училища. В нём, в частности, учился Николай Иванович Розанов (род, в 1882 г.) — большевик, активный участник революционного движения в России.

 Угловой с Царёвским пер. (ул.Спасокукоцкого) полукаменный дом выстроен в 1860-х годах пивоваром (при доме имелась лавка) О.П.Петцольдом, владения которого простирались до Богоявленской улицы (ныне Козуева), а завод выходил фасадом на Царёвский пер.

Дом Петцольда, третья четв. XIX в. Совр. фото.

 Туда же в переулок, но с другой стороны был обращён окнами второй от угла с Власьевской улицей двухэтажный деревянный дом. Его построил около 1914 года выдающийся статистик и экономист Н.И.Воробьев (1868—1942). Уроженец г.Вязники, выходец из бедной семьи, в юности пастух, Николай Иванович, занимаясь самостоятельно, овладел большой суммой знаний. Он участвовал в социал-демократическом движении, не раз подвергался репрессиям. В 1906 году Воробьёв был сослан в Кострому, где служил заведующим губстатбюро губернской земской управы. В Костроме им созданы ценные исследования — «Кооперация Костромской губернии», «Волостной статистик», «Крестьянские бюджеты по Костромской губернии», «Организация крестьянского хозяйства Костромской губернии», «Организация местной статистики», «Сельское хозяйство в Центральной Промышленной и Северной областях», поставившие его в ряд крупнейших русских статистиков. В 1917 году Николая Ивановича избирают костромским городским головой, затем он стал первым председателем губсовнархоза, заведовал губстатбюро. В 1925 году его перевели в Ростов-на-Дону. Среди детей Н.И.Воробьёва, родившихся или живших с ним в Костроме, были будущие крупные учёные: Леонид Николаевич — профессор Новочеркасского политехнического института и Герман Николаевич — профессор Казанского авиационного института.

 Второй этаж дома снимал бухгалтер губземуправы П.К.Исаков. Его сын, Сергей Петрович, известен как театральный художник — он работал в Москве, в театре Вахтангова.

Памятником деревянного зодчества является дом № 50, построенный в начале 1850-х гг. На нём «привлекает резной фриз, — указывает Е.А.Булавин,—- представляющий из себя сложный рельеф в стиле барокко, составленный из стилизованных листьев аканта и виноградной грозди, чередующийся с розетками... Если фриз дома № 50 по улице Симановского выполнен рельефно, то наличники его выполнены плоскостной резьбой в манере, близкой к народной. Такое несоответствие типов резьбы на старых домах — довольно распространенное явление, но чаще всего это не производит впечатления диссонанса». По мнению исследователя, декор дома — работы мастеров из посада Большие Соли Нерехтского уезда.

Дом жилой, втор. пол. XIX в. Ул. Симановского, д.50. Совр. фото.

 Напротив, на другой стороне улицы также привлекают внимание классицистическим, пусть несколько упрощённым деревянным декором два дома. Один — полукаменный (№ 53) выделяется своими наличниками, украшенными народным орнаментом. Он строился в 1870-е гг. Второй «моложе» (1888 год) — двухэтажный, деревянный, с венецианскими окнами, акцентированными красивыми наличниками типа барокко (№ 55).

 За Депутатской (быв.Спасской) улицей по левой стороне можно отметить построенный в середине прошлого столетия каменный двухэтажный дом Шварёвых (№ 65) — все остальные в этом квартале деревянные и сравнительно поздние.

Дом жилой, втор. пол. XIX в. Ул. Симановского, д.65. Совр. фото.

 На чётной, правой стороне улицы выделяется двухэтажное краснокирпичное здание. 4 августа 1902 года местные газеты опубликовали, что на Власьевской улице заложён Народный дом, устроенный губернским попечительством о народной трезвости. Строил его архитектор И.В.Брюханов в духе модного в то время эклектизма (в постройке легко обнаружить и восточные мотивы, и элементы модерна).

Народный дом. Дореволюционное фото.

 Это было культурно-просветительное учреждение, рассчитанное на рабочих фабричного района Костромы. Оно быстро приобрело популярность, охотно посещалось рабочими, отчасти, возможно, и поэтому, когда в ходе ноябрьской забастовки костромского пролетариата состоялись выборы в Совет рабочих депутатов, то последний решил проводить свои заседания в Народном доме — Совет занял его явочным порядком, вопреки сопротивлению коменданта. Первое заседание Совета, на котором присутствовало 135 депутатов, прошло 20 ноября 1905 года. Совет выбрал исполнительную комиссию, решил издавать «Известия Совета», разработать устав Совета и рабочей кассы, собираться раз в неделю. Председателями Совета были крупные деятели КПСС Сергей Васильевич Малышев («Пожарный») и после его отъезда из Костромы в декабре 1905 года Алексей Капитонович Гастев («Лаврентий»).

 Совет приобрёл большой авторитет, вынудив местные власти всерьёз считаться с собой, его представитель беседовал по телефону с губернатором, требуя от него принятия предложений Совета. Однако после поражения Московского вооруженного восстания в стране началось наступление реакции. В ночь с 25 на 26 декабря многие руководители и члены Совета были арестованы, а его заседание (последнее в начале января 1906 года) пришлось перенести в «сборную» кашинской фабрики.

 После революции в бывшем Народном доме открылся клуб «Красный ткач».

На улице перед клубом «Красный ткач».

 До недавнего времени в конце этого же квартала стоял одноэтажный каменный дом, построенный ещё в конце XVIII в. купцом К.Рыльцовым. К дому примыкал огромный огород.

 От улицы Терешковой (быв. Кирпичной) начиналась территория Кирпичной слободы, возникшей в XV в. Слободу населяли каменщики, славившиеся по всей Руси своим мастерством, — их вызывали для строительства кремлёвских соборов в Москве. Поэтому они были «обелены», т.е не несли городского тягла и не платили налоги, а также не подчинялись местным властям, а избирали собственного старосту. Слобода протянулась с запада на восток, в центре её возвышалась Власьевская церковь — несколько веков деревянная, а с 1805 года заменённая на каменную.

Власьевская церковь.

 К этому времени Кирпичная слобода уже влилась в состав Костромы, и Власьевская улица достигла одноимённой церкви. После революции верх и купола последней были сломаны, а остальная часть обстроена трёхэтажным зданием (№ 90).

 Напротив церкви, в некотором отдалении от убогих деревянных домишек мещан и в самом конце тогдашней Власьевской улицы стояла в первой половине XIX в. усадьба отставного капитан-лейтенанта В.Н.Бартенева с деревянным домом, перестроенным в 1830-х годах архитектором П.И.Фурсовым, и большим садом. Всеволод Никитич был родственником и покровителем А.Ф.Писемского, который, учась в Костромской гимназии, навещал его и в своём автобиографическом романе «Люди сороковых годов» описал под именем Еспера Ивановича Имплева дядюшку и его костромскую усадьбу: «У Еспера Ивановича в городе был свой дом, для которого тот же талантливый маэстро изготовил ему план и фасад: лет уже пятнадцать дом был срублен, покрыт крышей, рамы в нём были вставлены, но — увы! — дальше этого не шло: внутри в нём были отделаны только три-четыре комнаты для приезда Еспера Иваныча, а в остальных пол даже не был настлан. Стоял он на красивейшем месте, при слиянии двух рек, и имел около себя не то сад, не то огород, а скорее какой-то пустырь, самым гнусным и бессмысленным образом заросший чертополохом, крапивою, репейником и даже хреном». В то время не было ещё близ места впадения реки Костромы в Волгу ни механического завода Шилова (ныне завод имени Красина), ни тем более Кашинской фабрики (льнокомбинат имени Ленина), и из «итальянских» окон дома Имплева-Бартенева открывался красивый вид «на сток двух рек; из него по обе стороны виднелись и суда, и мачты, и паруса, и плашкотный мост, и, наконец, противоположный берег, на склоне которого размещался монастырь (Ипатьевский. — В.Б.), окаймлённый оградою с стоящими при ней угловыми башнями, крытыми черепицею, далее за оградой кельи и службы, тоже крытые черепицей, и среди их церкви и колокольни с серебряными главами и крестами».

 После смерти В.Н.Бартенева усадьба досталась его брату Юрию Никитичу (1792—1866) — известному литератору, бывшему директору училищ Костромской губернии. Он, уже в генеральском чине, постоянно жил в Москве, где служил чиновником особых поручений при генерал-губернаторе и близко общался с Н.В.Гоголем, М.П.Погодиным, Аксаковыми и др. В Костроме он бывал обычно по пути из Москвы в свои галичские имения. Затем бартеневская усадьба была продана и, вероятно, не пережила свирепствовавшего здесь майского пожара 1887 года.