О СУСАНИНЕ

 Е. С. Тоцкий

О Сусанине 

   Почти четыреста лет назад, в 1619 году костромской крестьянин Богдан Собинин получил от царя Михаила Фёдоровича «обельную грамоту» за своего тестя Ивана Сусанина замученного поляками. Отсюда пошла красивая и страшная легенда о польском отряде, пришедшем в костромские земли с целью убийства юного Михаила Романова и о подвиге простого русского крестьянина, заведшего этот отряд в непроходимое Исуповское болото и тем самым, ценой собственной жизни спасшего родоначальника царствующего дома Романовых от смерти.

   Со временем легенда развивалась и обрастала  подробностями, о том, как молодой царь спасался от панов, то под коровьими яслями, то под специально сожженным перед этим овином. О том, как поляки пытали Сусанина, но он их всё - таки обманул и завёл на Чистое болото к селу Исупово, где был изрублен саблями в мелкие куски. Как юный Михаил оплакивал героя и сам складывал в гроб изрубленные части. Что похоронен Сусанин был под Домнинской церковью, куда каждый день ходили петь панихиды. Князь Козловский и протоирей Алексей Домнинский утверждали, что Сусанин, приехавший в Кострому с отчётами «нашёл великую старицу в смертельном страхе перед поляками» и сам вызвался отвезти Михаила в Домнино и сохранить его, во что бы то ни стало.  Неудовлетворённый этими преданиями Н. И. Костомаров в своей работе «Личности Смутного времени» пишет – «Едва ли сообразно с бытом и обычаями времени, чтобы от опасности бежали из города в необитаемую усадьбу, тогда как, наоборот, заслышав о приближении врагов, люди из сёл и деревень бежали в города? Сообразно ли с здравым смыслом, чтобы мать юноши, кандидата в цари, отпустила его с одним крестьянином Бог знает куда? И когда это было и какие это были враги?»1.

   Однако некоторые детали легенды не лишены «здравого смысла», ямы – схроны могли существовать где угодно - в лесу, в сгоревших овинах или под коровьими яслями, в то не простое и не спокойное время людям просто необходимо было иметь какое-то убежище для себя и своего имущества. Предание о захоронении Сусанина в подклете Домнинской церкви, также можно объяснить тем, что  в то время умерших зимой, в деревнях хоронить не торопились, а оставляли в холодной части церкви до весны и «лишь весной родственники разбирали и хоронили своих умерших»2. Но «страшные» подробности о приходе в Домнино поляков, о присутствии там Михаила и об участии его в похоронах Сусанина, на мой взгляд, остаются только преданиями и вызывают только вопросы. Попробуем их сформулировать: почему отсутствуют упоминания о разорении домнинской округи? Почему ни Домнино, ни Исупово, ни Деревеньки поляки не тронули? Почему знавший о событиях и обязанный жизнью Сусанину Михаил Фёдорович только через 6 лет наградил его родню? Забыл? Почему при реконструкции церкви Успения Божией Матери в 1831 году ни одного захоронения начала XVII века обнаружено не было? Кроме одного, более позднего захоронения. Почему домнинская династия священников,  вдруг забыла все подробности о тех событиях? И многие другие.

   Но в первую очередь попробуем ответить на два вопроса - Был ли Михаил Романов в то лихое время в  Домнино? И был ли вообще польский отряд?  Давайте попытаемся разобраться в событиях тех далёких дней, оттолкнувшись от фактов, хотя они достаточно скудны.

   Начнём с того, что выборные для избрания царя съезжались в Москву два раза, первый съезд, был назначен на середину декабря, но не состоялся по не совсем понятной причине. Костомаров ссылается на письмо Гонсевского3 королю Сигизмунду, в котором говорится, что он поймал торопецких выборных людей, которые ездили в Москву для избрания царя, «но не сошлись» и уезжали назад. Может быть, выборные просто не договорились? А может быть не все прибыли? Коронное войско стояло тогда под Волоком Ламским и вскоре, 21 декабря после всех своих неудач ушло к Смоленску и далее в Польшу. Следующий съезд выборных был назначен на 23 марта, но состоялся раньше, в феврале, на этом съезде и был избран царём молодой Михаил Романов,  посольство же прибыло в Кострому 14 марта. Следовательно, до прибытия посольства, Михаила Романова можно рассматривать, только как одного из кандидатов на престол. Но ни для кого это не было секретом, ещё  Годунов видел в Романовых наиболее вероятных претендентов на престол, знали  об этом и поляки. Так что же мешало им устранить потенциального «конкурента» ещё в Москве? А нам известно, что Михаил Романов покинул Москву вместе с матерью и другими боярами целым и невредимым и это тогда, когда осаждённые в Кремле поляки ели мертвечину, да и вся «миссия» была уже провалена. И позже, для устранения молодого претендента можно было использовать того же  Александра Лисовского, тем более, что он всеми способами добивался у короля прощения для себя и своих людей за участие в «рокоше» и был очень хорошо «знаком» с Костромскими землями. Или использовать «опыт» религиозных патронов Речи Посполитой - братьев «Общества Иисуса». В «способностях» и тех и других вряд ли кто ни будь, будет сомневаться. Да и вообще, настолько ли был страшен юный царь для Польши?

   Теперь о вражеских отрядах. На то, что такой отряд зимой 1613 года был в костромских землях, указывает  письмо солигаличского старосты Тимошки Хромушина, тот писал: «Приходили к Соли – Галичской русские воры и литовские и черкесы и город и посад пожгли, а иных в полон поймали»4. В Дозорной книге 1614 года по Солигаличу указывается и дата разорения: «А на посаде на берегу осыпь старого города, а город был рубленный и тот город сожгли литовские люди, как приходили к Соли-Галицкой в прошлом во 1613 годе генваря 3-й день…». В том же 1613 году были разорены Судай и д. Легитово, в переписи 1628 г. говорится: «Деревня пуста а было 4 двора, а запустела в 1613 годе в приход литовских людей а крестьяне все побиты и с жёнами и с детьми, а иные разбрелись врознь»5. В 1613 году от действий польско-казачьих отрядов пострадали деревни Дорок, Плосково, Самылово, Буй. В 1613 году был разорён и Железноборовский монастырь (правда, более чёткой даты разорения монастыря нет).

   Совершенно понятно, что командиры этих отрядов не могли ничего знать об избрании  в цари Михаила, а вот о содержащихся в Галиче и Солигаличе своих соотечественниках, скорее всего, знали. В дневнике участника тех событий  мозырского хорунжего Осипа Будилы записано: «Того же года 9 ноября, разослали по крепостям из лагеря Пожарского роты – г. Будилы и г. Талафуса; людей Будилы всех перебили в Галиче, а из Талафусовых немногих спасли в Соли – Галицкой наши казаки, явившиеся туда неожиданно наездом»6. Да и когда «10 марта 1613 года собор уже отправил дворянина Дениса Аладьина к королю с грамотою, в которой, прописав все неправды Сигизмунда, требовал размена пленных. Струсь от лица всех своих собратий писал также к королю, умоляя его прислать Филарета с товарищами и тем освободить своих подданных из неволи московской». В наказе Аладьину говорилось: «Скажут: нам подлинно известно, что польских и литовских людей, разосланных по городам после кремлевского взятия, всех мужики побили» - отвечать: «Сосланы были польские и литовские люди с Москвы в города для береженья: к Соли-Галицкой, да в Галич, да на Чухлому, да на Унжу, и пришли к тем городам изгоном воры, ваши же черкасы, и тех польских и литовских людей немногих побили ваши же черкасишки, а по другим городам все целы». Хотели скрыть от поляков и факт  избрания Михаила, чтобы тем легче высвободить Филарета, и потому Аладьину было наказано: «Если скажут, что в Москве выбрали в цари Михаила Федоровича Романова, то отвечать: «Это вам кто-то сказал неправду; в Москву всяких чинов люди съехались и о государском избрании советуются, но поджидают из дальних областей советных же людей» - пишет С. М. Соловьёв. И опять, об известных событиях не говорится ничего.

   Весной 1613 года, зимовавшие  в Пошехонье польские, казачьи и русские воровские отряды начали готовиться к переходу в низовья Волги. 9 мая 1613 года они напали, на Любим, а 15 июня на Солигалич, в грамоте разрешающей восстановление Воскресенского монастыря говорится: « … в прошлом де во 121 (1613) году июня месяца в 15 день литовские люди и русские воры выжгли в том монастыре храм Воскресенья Христова…»7.

   Ещё один казачий отряд проходил «легендарные» места зимой 1614 года и его казаки, на мой взгляд, наиболее подходят на роль убийц Сусанина - это отколовшийся от отряда атамана Баловня, отряд под командованием Захария Заруцкого. Костромской воевода Андрей Колычев в 1614 году писал царю:  «Воры – казаки пришли в Костромской уезд в село Загзино да в село Молвитино и их многие места повоевали, а учали ставица в поместья дворян и детей боярских по сёлам и деревням крестьян мучат и животы емлют и жён и детей позорят и хотят  приступить к Костроме и идти к Юрьевцу – Польскому и Кинешме»8. Отряд атамана Баловня  представлял из себя большую, до 7000 человек, банду, состоявшую из донских казаков, запорожцев, литовцев, татар, поляков, воров без роду и племени, беглых крестьян, боярских холопов и т. д.  Баловень не только грабил, где только мог, и не давал правительственным чиновникам собирать деньги и хлебные запасы в казну, но с садистской жестокостью мучил людей. Ради забавы их рубили, как дрова (схоже на описание мученической смерти Ивана Сусанина), насыпали порох несчастным в уши, рот и затем поджигали его. После принятия в сентябре 1614 года Земским собором решения послать к «ворам» послов с целью уговорить их прекратить свои бесчинства и призвать желающих на царскую службу, отряд раскололся. Часть казаков отправилась к Тихвину  против шведов, другие с атаманом Баловнем во главе к Москве, где были разбиты на реке Луже. Остальные, под командованием Захария Заруцкого, через Костромской уезд двинулись в низовья Волги, но были разгромлены боярином Лыковым в районе Балахны 4 января 1615 года. Захарий Заруцкий избежал гибели и с остатками своего отряда ушёл в Речь Посполитую. Сам атаман Баловень и несколько его товарищей были повешены в Москве.

   Итак, как видно, «легендарные» события могли происходить в январе, когда польско-казачий отряд разорил Солигалич и освободил своих товарищей, в июне 1613 года и, что более,  вероятнее, в конце ноября - декабре  1614 г., когда казаки Захария Заруцкого разорили Молвитино (этот отряд, проходил в непосредственной близости от сёл Домнино и Исупово). Возможно, что казаки слышали о находящейся поблизости царской родовой вотчине и попытались найти её, также можно предположить, что об этой вотчине слышал и сам Захарий Заруцкий, если он тот, о ком пишет Самуил Маскевич, как о своём сослуживце по московскому гарнизону, попавшему в плен в самом начале московского восстания и скорее всего Захарий не был рядовым «пахоликом». Сам же Маскевич с «товарищами» был вхож в дома некоторых бояр проживавших в то время в Москве, о чём и пишет в своём дневнике. Да и полку в котором служил  Маскевич для прокорма была выделена Кострома. Но это далеко не все непрошенные гости приходившие в Костромские земли. Судя по Дозорной книге Галича составленной в 1620 году, сам Галич подвергался разорению в 1616, 1618, 1619 гг. И те, и другие, могли взять Сусанина в проводники, но за отказ или обман пытали, и позже убили. Н. И. Костомаров пишет, что слышал от костромского этнографа С. В. Максимова предание, что события происходили не в Домнино, "а где-то  на дороге, по которой  Сусанин  шёл в гости к своей дочери, отданной замуж куда-то в иную сторону. Поляки встретили его, стали допрашивать и замучили"9. Народная молва вполне могла переделать казаков в поляков, и наоборот. Тем более, что до казацкого восстания на Украине, особой разницы между реестровым казачеством и поляками не было, часто казаки одевались, как поляки (я имею в виду повседневную одежду) и стриглись по польской моде, часто обедневшая польская шляхта записывалась в казачество, это позже, когда насаждение унии и преследование православия превратили их в заклятых врагов, за польскую стрижку модники лишались головы, а любители польских выражений - языка. Кстати, одевались запорожцы и реестровые по разному -  запорожцы в широкие красные шаровары, чёрные киреи и высокие бараньи шапки. Реестровые  носили синие шаровары, синие или голубые жупаны и плащи.

   Говоря о казаках, для того чтобы избежать путаницы считаю необходимым пояснить, кто же такие казаки и о ком идёт речь. По своей сути казаки в начале XVII века, в своей основной массе, это не сословие, а вооружённое сообщество свободных или объявивших себя свободными людей (в казачьи станицы входили и боярские дети и дворяне и тягловые и гулящие и беглые и т.д.) и легальность этих сообществ определялась, прежде всего, причастностью к государственной службе. Привлекали казаков к службе и польский король и царь московский, заносились казаки в специальный список – «реестр». Так, например - из части украинских казаков  набиралось реестровое войско, оно было небольшим и обычно насчитывало до 6000 человек, но иногда увеличивалось и до 20 000 человек. За службу казаки получали жалование и «кормы», так например реестровые украинские казаки получали от Речи Посполитой червонец в год и тулуп. Деньги не самые большие, по приказу гетмана Ходкевича пожелавшим остаться в Москве, за стенную службу было назначено месячное жалование 20 злотых товарищам и 15 злотых пахоликам, а Меховецкий от имени Самозванца, за поход на Москву, обещал «по 70 злотых на коня гусарского и по 50 на казацкого». Кроме реестрового войска в Речи Посполитой существовало ещё и Низовое или Запорожское войско, большинство рядовых запорожцев (сiроми) в «посполитый» реестр не входило, у них существовал свой реестр, а запорожцы часто не признавали и гетмана назначаемого королём и выбирали своего. Но одновременно, служба в Сечи считалась лучшей рекомендацией при поступлении в реестровое войско. Эта вольница никому не подчинялась, кроме «казачьего круга» и своей старшины и не признавала над собой ничьей власти, но из-за хорошей организованности и массовости с ними приходилось считаться, тоже можно сказать и о донских казаках. Польский король и магнаты часто  привлекали запорожцев к участию в боевых действиях. Остальные не входящие в реестр, но называвшие себя казаками и в Московии и в Речи Посполитой были вне закона, сейчас бы их назвали «бандформированиями», а тогда именовали «ворами» или «воровскими казаками» или ещё, как нибудь, в общем-то, понятия казак и разбойник находились где-то рядом. Тоже можно сказать и о «посполитых»  - одни находились на королевской службе, другие были сами по себе, третьи переходили от магната к магнату. Возможно, что отряд, разоривший Солигалич, состоял из «посполитых», реестровых казаков по одежде названных старостой «литовскими людьми» и запорожцев, которых из-за красных шаровар и чёрных кирей, было трудно с кем-либо перепутать  и названных старостой «черкесами» (черкасами). «Русскими ворами» отряд, скорее всего, пополнился во время перехода через Пошехонье, где зимой 1612 –1613 года собирались  всевозможные бродячие шайки.

   Если вспомнить С. В. Максимова, то можно предположить, что враги взяли Сусанина в проводники и потом убили. Случаи расправы над проводниками не были редкостью, Самуил Маскевич описывает подобный случай, случившийся с ним под Рузой, тогда за обман проводнику отрубили голову: «Тут, в деревне Вишенце, мы поймали старого крестьянина и взяли его проводником, чтобы не заблудиться и не набресть на Волок, где стоял сильный неприятель. Он вел нас в одной миле от Волока; ночью же нарочно повернул к тому месту. Уже мы были от него в одной только версте: к счастью попался нам Руцкий, который в то время, проводив товарищей, вышедших из столицы к пану гетману, возвращался под самыми стенами Волока на свои квартиры в Рузу, где стоял с казацкою ротою. От него узнали мы, что сами идем в руки неприятелю, и поспешили воротиться. Проводнику отсекли голову, но страха нашего никто не вознаградит».10

   Легенда утверждает, что похоронен Сусанин был под Домнинской церковью, куда каждый день ходили петь панихиды, но его могли поместить  в холодную часть церкви до весны, а потом захоронить в Исупове. При реконструкции церкви в 1831 году, после её разборки под приделом при копке могилы для умершего младенца было обнаружено мужское захоронение. Н. И.  Костомаров приводит выдержку из «Записки, или Свода преданий» записанных  протоиреем церкви Успения Божией Матери Алексеем Домнинским: «Череп и волосы были целы, а в изголовье была найдена фарфоровая чашка с яркими на выпуклости цветами. Думать надо, что тело сие было похоронено у самой церковной стены, при распространении же церкви закрыто было приделом Успения Божией Матери. На всём пространстве, какое занимала церковь, кроме означенной, ни одной  могилы не открыто»11. По фарфоровой чашке Н. И Костомаров делает  вывод, что захоронение это более позднего времени. Есть ещё одна странность, Алексей Домнинский принадлежал к династии домнинских священников и его предок Фотий Евсевьев был свидетелем тех событий, но опирается он не на свидетельства своих предков, а на крестьянские предания. Почему? Хотя сам же утверждает, что в те времена крестьян в Домнино не было, они все были переселены из разных мест после перехода монастырских имений в государственное ведомство. Его же предки жили в Домнино с «незапамятных времён, о чём есть соответствующие документы».  И в тоже время единственное, что слышал Алексей Домнинский от своего двоюродного деда это только то, что Сусанин был вотчинным старостой и больше ничего. Как то странно, не находите?

   Как видно, кроме крестьянских преданий, нет ни одного более или менее серьёзного доказательства присутствия Михаила Романова в Домнино или его округе. Все доказательства у В. А. Самарянова сводятся к гневным выпадам в адрес Н. И. Костомарова и рассуждениям по поводу «неизвестных науке» «рукописных и печатных памятников», толкованию словосочетаний  «на Костроме» и «в Костроме», причём, упорно привязывая к понятию «на Костроме» с. Домнино.  Также толкуется и дата посещения Марфой Ивановной и юным Михаилом Макариево-Унженского монастыря, связывая  запись из жития Макария - «…из костромских предел из вотчины своея…» с селом Домнино, автор только на этом основании делает вывод, что мать и сын посетили монастырь поздней осенью 1612 года. Другие авторы, тоже не остались в стороне – одни хоронят Сусанина в Ипатьевском монастыре, другие отправляют на помощь отряд стрельцов и т. д.

   Но всё-таки, за какие такие заслуги была награждена родня Сусанина? Может быть, таким образом, Романовы отблагодарили их за сохранение усадьбы и имущества от разграбления? Выданная Собинину обельная грамота не была единственной, такая же  грамота, уже в марте 1614 года была выдана крестьянам Тарутиным бывшими во время опалы связными между Филаретом и Марфой Ивановной и выдана она была от лица самого Михаила Фёдоровича. И что интересно в ней была определена степень ответственности за неисполнение царской воли, чего нет в грамоте выданной Собинину, да и выдана та была «по совету и прошению» Марфы Ивановны12. Создаётся впечатление, что Михаил Романов даже не подозревал о своём чудесном спасении.

   Но оттого, что Михаила не было в Домнино, поступок Сусанина не становится менее значимым, этот честный и мужественный человек предпочёл смерть предательству и тем самым спас много жизней, не думаю, что спасение нескольких десятков крестьянских семей, поступок менее значимый, чем спасение одной особы благородных кровей. Возможно, Сусанин был не единственный встреченный врагами в тот роковой день, при раскопках на некрополе в селе Исупово обнаружено несколько  мужских захоронений, относящихся к началу XVII века и имеющие признаки насильственной смерти. Предание, записанное В. С. Максимовым, как нельзя лучше объясняет, тот факт, что ни Домнино, ни Исупово, ни другие окрестные деревни не подверглись разорению, а их жители остались живы – не добившись ничего, мучители просто бросили свои жертвы на дороге, где их впоследствии и подобрали местные жители. И так как в Домнино в то время кладбища не было, то  весной убитые были похоронены на ближайшем кладбище, в селе Исупово. Но если предположить, что расправа над Сусаниным произошла в Исупово, то враги вряд ли бы ограничились расправой над несколькими жителями, жертв было бы гораздо больше, да и село подверглось бы разорению, примеров тому предостаточно. Та же участь ожидала бы и Домнино, приди туда вражеский отряд. Но зимой, затерянное в лесу село найти не так то просто и то, что жители села Исупово пережили эти события спокойно и без особых потрясений, подтверждают археологические и палеоантропологические исследования могильника.

   Так, что же могло привлечь врагов в деревне? Продовольствие. В первую очередь, перед предстоящим длинным переходом, отряду необходим был фураж для лошадей, то есть овёс, зерно (на сене строевая лошадь долго не протянет, на такой много не навоюешь). При желании можно подсчитать необходимое количество зерна. А лошадей у них было много, обычно у каждого всадника две - три, а у командиров и того более, плюс обозные. Так Самуил Маскевич описывая своё разорение, от нападения «шишей» говорит, что потерял 14 лошадей и несколько возов с имуществом: «А все, что для меня было дорого, отняли Москвитяне; в заключение, потеряв всех коней, строевых и обозных, числом 14, я остался только с рыжею кобылою, да с чалым мерином.».13 Не трудно представить себе, что ожидало крестьян после посещения их села вражеским отрядом – смерть и мучения на «правеже», полное разграбление, голод и холод для немногих оставшихся в живых. Но  подобные беды мирных жителей ожидали не только от врагов, но и от «друзей». Так «пришел на Вологду, для обереганья сибирский царевич Араслан Алеевич с казаками». Но вместо обереганья он стал требовать с монахов кормов «и мучить на правеже весь день нещадно, а на ночь служек и крестьян без рубашек велел сажать в подпол и вверх ногами вешать и вымучил овса 300 четвертей да сена 200 возов, да 25 четвертей муки пшеничной, да 100 четвертей муки ржаной, да... деньгами 150 руб.». Кроме того, «приказные его... Беляков, да... Данилов... вымучили себе денег 50 руб.». «И затем, – пишет игумен Кирилл, на всякий день пива по 20-ти ведер и уксус и капусту, чеснок и лук, до коих мест на Вологде стоял царевич. Наконец, эти ненадежные оберегатели удалились»[1].

   Да,  «правёж» всегда был универсальным способом для выбивания материальных ценностей, менялись формулировки от банального грабежа до взимания налога и продразвёрстки, а методы на протяжении столетий оставались без изменений, с одной только разницей - одни мучили до смерти, другие сразу расстреливали.

   Что же касается легенды, то эта история, имеющая реальную подоснову, передаваясь из поколения в поколение, видоизменялась согласно крестьянским представлениям и фантазиям,  и в дальнейшем, с лёгкой руки восторженных исследователей превратилась в легенду. А на фоне обострённых «самодержавно-польских» отношений  и увлечения «народностью» приобрела уже политическую окраску и в таком виде досталась нам в наследство. Именно политические интересы сделали  лучшими претендентами на роль «злодеев» коронных поляков, и соответственно главным злодеем правительство Речи Посполитой, а самого Ивана Сусанина мучеником и «идеалом гражданского подвижничества».   Политическими интересами объясняется и нежелание вмешивать в  историю с Сусаниным казаков, которые приобрели к тому времени сословный статус и служили Российской империи верой и правдой.  Тем более официально считается, что именно казаки привели к престолу семью Романовых. Вот такая своеобразная «политкорректность». Таким образом, легенда выполняла, по меньшей мере, сразу две задачи: во-первых - объединяла самодержцев Романовых с народом, а во-вторых - возмущала общественное мнение и оправдывала политику самодержавия в Польше.

ЛИТЕРАТУРА

Белоруков Д. Ф. Деревни, сёла и города Костромского края // Материалы для истории.  Кострома 2000 г.     

Зонтиков Н. А. Иван Сусанин: легенды и действительность. Кострома 1997 г.

Самарянов  В. А. Памяти Ивана Сусанина за Царя, Спасителя Веры и Царства живот свой положившаго в 7121 (1613) году. // Историческое исследование преимущественно по неизданным источникам. Кострома 1882 г.  

Васильев С. В., Боруцкая С. Б.. Палеоантропология могильника в селе Исупово. Москва 2005 г. 

Иосиф Будило.  Дневник событий, относящихся к Смутному времени (1603-1613 гг.), известный под именем  Истории ложного Димитрия.  // Русская историческая библиотека. Т. 1. СПб. 1872 г.

Самуил Маскевич.  Дневник 1594-1621 гг. // Сказания современников о Дмитрии Самозванце. Т. 1. СПб. 1859 г.

Соловьёв С. М. История России с древнейших времён.// Т. 9 гл. 1. Электронная библиотека. Библиотекарь. Ру.

Костомаров Н. И. История Руси Великой // Том 2, 8, 9: Русская история в биографиях её главнейших деятелей. Москва 2004 г.

Н. Бунаков.    «Вологда в начале XVII века.» //«Вологодские губернские ведомости», 1857 г., № 34.

Отрывок из дозорной книги Галича 1620 г. // Костромская земля. Краеведческий альманах Костромского общественного фонда культуры, Вып. 4. 1999. 

А. Л. Станиславский. Гражданская война в России XVII в.  Казачество на переломе истории. М. Мысль. 1990.