Подготовка паломнической поездки Императорской Семьи по Волге в 1913 году

                                                                                                                                                                                                 ТИХОМИРОВ Б. А.
                                                                                                                                                                                                                                                                         Светлой памяти Государя Императора

                                                                                              Николая Александровича Романова посвящается.

К 150-летию Российского Императора Романова Н. А.
 

От весны, до весны.
 

ЧАСТЬ 1.   ПОДГОТОВКА ПАЛОМНИЧЕСКОЙ ПОЕЗДКИ ИМПЕРАТОРСКОЙ СЕМЬИ ПО ВОЛГЕ В 1913 ГОДУ.

Глава 1 Петербург. Весна 1912 год.

Невидимыми, сварливыми сверчками зашуршали пружинки, забегали внутри мудреного механизма ожившие колесики, и старинные часы привычно отозвались мелодичным боем, одиннадцатью торжественными, ударами побудив Всеволода Николаевича оторваться от работы.

Катастрофически не хватает времени, - поморщился князь, укладывая в портфель необходимые бумаги. - С Морского корпуса настойчиво прививал себе привычку планировать время, но надо признаться, только поступив на государственную службу и впоследствии возглавив Управление****, - понял настоящую его цену.

Скоро открывается навигация. Реки уже вскрываются ото льда. Весенняя распутица основательно подпортит дороги, - и всё это головная боль нашего ведомства. Плюс годовая программа развития судоходства и строительства новых дорог. Планирование, контроль, поиск новых кадров, - графики работ, проекты, сметы, постоянная корректировка и того, и другого, - о работе на перспективу в служебное время и думать забудь. Благо случаются свободные вечера, когда отрешившись от дневной суеты, в сосредоточенной тиши, приходят новые мысли, свежие идеи и, казавшиеся ещё вчера, неразрешимыми задачи, получают неожиданные решения. Тут можно подумать и о перспективе , поразмышлять, выстраивая стратегию развития, - укротить сумятную текучку, вернув её в берега плановой работы.

Как следствие, пухнет министерский портфель от первоочередных и отстоящих по времени, проектов.

- Инициатива конечно дело наказуемое, - размышлял Всеволод Николаевич,  но уподобляться обрюзгшим столоначальникам противно и претит всему моему существу. Зачем тогда было ломать успешно складывающуюся военную карьеру, когда и командиры, и сослуживцы, без лести прочили в адмиралы. Всё ж, окончательно и бесповоротно избрав гражданскую службу, так притягательную возможностью  приложения сил во благо России, мелко и глупо пенять на какие - то там неудобства и хроническую нехватку времени. Работа безостановочно идёт по всем намеченным направлениям, а сколько ещё предстоит сделать, - оценивая ситуацию, продолжал обдумывать её князь, - голова кругом. 

Закончив шлюзование Оки, немедленно приступили к работам на Шексне, -  первом звене Мариинской водной системы, значительно поправили дело на реках срединной России. Следом шлюзование Северного Донца, чтобы коренным образом улучшить обслуживание Донецкого угольного бассейна, потянувшее за собой устранение серьёзных помех судоходству в нижнем течении Дона, от Калача до устья, дабы беспрепятственно шли грузы на Юг России. Особо пристальное внимание, считая первоочередной задачей, Всеволод Николаевич уделял шлюзованию Днепровских порогов, придав новое значение кратчайшему водному пути "из Варяг в Греки", целесообразность которого не вызвала сомнения даже у самых отъявленных и твердолобых ретроградов в Государственной Думе. Беспрепятственное прохождение Днепровских порогов открывало путь к богатейшим промышленным и сельскохозяйственным районам. В процессе изысканий возникла смелая идея использовать энергию  воды для электрификации всей прилегающей к Днепру промышленной области. И тут, разыгралась почти детективная история.  Почуяв звериным своим чутьём запах огромных барышей, американцы предложили отдать им Днепровские пороги в концессию. Следом на горизонте замаячили французы со своими предложениями, посулами и сказками о прекрасном совместном благоденствии.   Нахрапистые "партнеры", не гнушаясь никакими средствами, бесцеремонно избавлялись от конкурентов. В ход пошло всё: лесть, посулы, подкуп, шантаж и банальное мошенничество. Преуспев в безупречно освоенном ремесле, претенденты на концессию склонили на свою сторону немало влиятельных особ.

Естественно взыграло ретивое и у князя Шаховского, - проделав огромную подготовительную работу на изыскания и обоснование проекта, отдать почти готовый результат нахрапистым наглецам, было бы верхом беспринципности, да попросту предательством и малодушием.

Всеволод Николаевич и всесторонне поддерживающий его министр Рухлов, отдавать в нечистоплотные руки выстраданный проект вовсе не собирались и вопреки самонадеянным оппонентам, первую атаку выдержали, а затем развивая успех, склоняя на свою сторону большинство патриотически настроенных думцев. заслуженно победили. Последний, убийственный довод для несостоявшихся коциссионеров, прозвучал, как приговор : " Американцы затопят такую часть лучших сельхозугодий ( чужой земли не жалко ), выведя их из оборота, что сопоставимо с масштабами некоторых Европейских государств. Наш проект предусматривает затопление на порядок меньших территорий."

Пока в высоких кабинетах и Думских кулуарах бушевали конкурентные страсти, Всеволод Николаевич подспудно вынашивал проект возрождения Волго - Донского канала, - логическое продолжение работы над совершенствованием южных водных артерий. Да, именно возрождения, ибо на сближение Волги и Дона в их нижнем течении обратил внимание ещё Петр I, и природной сметкой, оценил все преимущества соединения двух рек. Короткий, как взмах сабли приказ: "не мешкая приступать к делу ", отсёк желание у кого - либо спорить с бешеным в гневе Государем. Только вот жизнь то человеческая, - миг, не успеть всё, не ухватить. Стали зарастать откопанные котлованы *, сгнил после кончины неугомонного царя, его, в муках выношенное детище - краса и гордость - флот. Россия снова медленно погружалась в привычное, аморфное состояние, - а какой блестящий, стратегический замысел. Соединив Каспийское и Чёрное моря, осваивая обширный, богатейший регион, укрепляй южные рубежи.

Не менее масштабным и даже более амбициозным, Шаховской рассматривал проект Транс Уральского водного пути. Он предусматривал соединение Волжского бассейна, через Каму и Чусовую, с бассейном Оби, а впоследствии, Енисея, открывая только природой ограниченную (сравнительно короткая навигация ), перспективу освоения Сибирских рек.

Приземлила грандиозные министерские планы, холодная и расчётливая казна, отодвинув реализацию некоторых из перечисленных проектов, из-за ограниченности средств, до будущих, как полагало Российское правительство, более благоприятных времён. Возглавляемому Всеволодом Николаевичем ведомству было предложено, в рамках законодательно утверждённого бюджета сосредоточиться на насущных задачах, но надо заметить, ни министр, ни премьер, творческое начало в князе не подавляли, поощряя набирающего силу и опыт, молодого управленца.

- Что может быть насущней сегодня, бесперебойного снабжения столицы дешёвой электрической энергией, из почитай местных источников, - обдумывал, ещё и ещё раз взвешивая всё "за и против", крепя в себе нарастающую уверенность, - Всеволод Николаевич. Всего лишь в сотне верст от Петербурга, на порожистом Волхове запланированы работы по шлюзованию реки. Учитывая то обстоятельство, что Волхов протекает в довольно высоких берегах, можно и надлежит, энергию поднятой воды преобразовать в электрическую. Просиживая напролёт вечера за поглотившей его работой, обобщая наработки специалистов, князь готовил обоснование проекта, полагаясь в скором времени положить на стол министру безупречно выверенные расчеты.*

Многому приходилось учиться на ходу, пополняя специальные знания, осваивая смежные дисциплины.. Что бы инженерный корпус был постоянно в курсе передовых технических разработок, шагая в ногу с бурно развивающимся научно - техническим прогрессом, не забывая при этом, настойчиво популизировать в массах деятельность ведомства, - князь задумал и осуществил издание ведомственного журнала, кстати весьма неплохо изданного. Действительно, нынче не до жиру, - хочешь растянуть, притормозить неумолимый бег времени, - ещё скрупулёзней планируй работу, ну и куда деваться, остальной дефицит его восполняй только урезая от личных, житейских нужд.

А тут ещё, третьего дня, через министерскую канцелярию, курьерская служба доставила любопытный документ, с интригующим названием: "Проект программы проведения юбилейных торжеств." - Вот и официальное подтверждение Династического юбилея поступило , - отметил князь, - срезая с пакета сургучные печати и предчувствуя полный цейтнот. Многостраничный документ предваряла краткая записка министра Рухлова, в которой он просил князя, ознакомившись с проектом программы, подготовить свои соображения. Далее министр чётко указывал, на что следует особо обратить внимание и просил по исполнении поручения, связаться с ним, оговорив время встречи. И вот сегодня, без четверти двенадцать по - полуночи, Сергей Васильевич ожидал князя.

Первую мысль, воспользоваться служебным авто, входивших в повседневный обиход чиновников его ранга, он решительно отбросил, решив неспешной пешей прогулкой отвлечься от рутинных дел и даже мысленно улыбнулся, представив напыщенную фигуру щёголя - шофёра, с ног до головы затянутого в кожу и безмерно гордого своей редкой профессией. До здания министерства на Набережной Фонтанки минут тридцать неспешного хода, а глоток свежего воздуха сейчас , ох как кстати. "

Гулять, так гулять", - скаламбурил про себя князь и имея в запасе сорок минут драгоценного времени, зашагал по Итальянской к Фонтанке, сознательно удлиняя маршрут.

Ночной Петербург встретил князя прохладой пробуждающейся весны. В такт шагам, легко дышалось и думалось и что - то, подзабытое, юношеское, вдруг ожившее на миг невесомым состоянием полуреальности, сладко защемило в левом подреберье. Свежий ветерок с залива беспечно расколол великолепное, венецианское зеркало Фонтанки, смешав в чёрной субстанции, осколки эпох и стилей, таланта и бездарности; играючи, бесцеремонно растрепал имперские символы - никчёмные обереги правительственных учреждений, представляя их в переменчивой иге света и тени, то зловеще - уродливыми, то совсем уж какими - то карикатурно - смешными.

У Аничкова моста, погружённый в свои мысли, князь пересёк шумный, даже в это время Невский, со вздыбленными Клодтовскими скакунами, готовыми сорваться и лететь вслед уносящимся собратьям - лихачам, впрочем вполне уже привыкшим к вторгшимся на их территорию странным существам, клаксонной руганью заявлявших свои права. Респектабельные господа, обмякнув в нежной коже новомодных приобретений, плавно перемещались из театральных лож, в привычную среду элитных клубов, приглушённый свет ресторанов и прочих интересных заведений, с плотными портьерами на окнах. Вьющийся ветреными мотыльками вокруг шальных денег столичный бомонд, сливаясь в хмельном экстазе с новоиспечёнными нуворишами, богемной негой обволакивал ночной Петербург. На что люди попусту швыряют время, находя в пустопорожней круговерти смысл существования, - никогда не принимавший праздного безделья, негодовал князь, - прожигают способности и таланты, отпущенные им щедрой десницей Создателя, ублажают похотливое тело, попирая нетленный дух. - Горько это господа и тревожно.

Размышляя о житейских метаморфозах и сожалея о краткой возможности насладиться чарующей магией ночного Петербурга, князь размеренно шагал по набережной. Впереди уже виднелось массивное министерское здание в стиле "Людовика XVI - го ". Всеволод Николаевич, весьма довольный лёгким проминажем и приятной возможностью отвлечься от дел, скрылся за массивной дверью.

Министр Путей Сообщения - Сергей Васильевич Рухлов, на пороге своего шестидесятилетия, был бодр, энергичен, сохраняя крепость тела, духа и живую ясность ума. Природная сметливость, умение сразу выхватывать главное и сосредоточившись на нём, решительно провести намеченный проект в жизнь, выделяли способного молодого человека ещё со студенческой скамьи.

Безусловно, открывшийся в нём организаторский талант, естественно, развитая неустанными, систематическими занятиями, поразительная работоспособность, - конечно, сильная воля, - без этих, врождённых и благоприобретённых, драгоценных качеств, провинциальный чиновник не смог бы подняться на вершину крутой и шаткой, без ограждений и перил, тернистой бюрократической лестницы. Прекрасно осознавал Сергей Васильевич и цену малейшего промаха, неудачи, от которых не застрахован, имеющий на таком посту и "семь пядей во лбу ", и восемь. Что легко сходило с рук коллегам по правительству, ему - министру из мужиков, безусловно могли ставить в пику, маскируя скрытое неприятие за показной благожелательностью. Бойцовский дух, закалял характер. Обострялось политическое чутьё, вырабатывалось умение лавировать, блокироваться с единомышленниками, умело выстраивать защиту, - и всё во благо делу и только делу. - " Жаль времени на мелкие подковёрные игры, - внушал себе Сергей Васильевич, - а вообщем, вполне рабочая обстановка, - силёнку ещё чувствую. Для меня всегда был важен результат", - и он выдавал его стране.

Хозяин кабинета, стоял у большого окна, выходящего в обширный Юсуповский парк, ещё сонно дремавший после продолжительной зимней спячки. В ночной теми едва различались тянущиеся вверх ветви ухоженных деревьев. - " Вот так и мы, все тянемся, тянемся вверх, - не оторваться бы от корней - без живительных соков, опадут и ветки " - живо откликнулось подсознание на аналогию природного и общественного бытия, а министр всё вглядывался в ночной мрак, погружённый в свои мысли, созерцая тёмное на сером.

Хозяйство Сергею Васильевичу досталось беспокойное, как и время, в которое он занял министерское кресло. Россия умывшись кровью и позором бездарной Японской компании, обнажившей все язвы государственного устройства, с трудом усмирив внутреннюю смуту, явившуюся логическим продолжением этого устройства (вернее неустройства), - была беременна переменами. Осознав наконец - то весь трагизм ситуации, когда тысячевёрстно удалённые от центра территории настолько экономически слабы и плохо защищены, малолюдны и беспомощны, что речь идёт о прямой потере суверенитета над ними, - светлые государственные головы уже прикидывали во что обойдётся стране укрепление её рубежей. Монаршья власть, даровав неспросливо - доверчивым подданным, малые свободы и большие иллюзии, не решив главного для аграрной страны, с преобладающим крестьянским населением, вопрос о ЗЕМЛЕ, и заложив под трон мину замедленного действия в виде Государственной Думы, - на этом этапе, внесла в помутившееся общественное сознание, уставшее от потрясений и крови, некоторое умиротворение. Достало всё ж Государю в тот, критический для России период, ума, воли и решительности сменить состав правительства, предоставив управление страной, в крепкие руки, востребованного временем премьера. Столыпинская аграрная реформа, решительно и энергично проведённая Петром Аркадьевичем (к глубочайшему сожалению не завершённая), пусть даже в урезанном, приглаженном виде, - дала свои плоды.

Началось заселение пустующих территорий необъятной Империи. Получив возможность свободно хозяйствовать, крестьяне вгрызались в землицу, - веками не рожавшая, плодородная целина, щедро осыпала урожаями рачительных хозяев. Рынок быстро насыщался дешёвым продовольствием, отменного качества, давая казне немалый доход от его экспорта. Развитие сельского хозяйства оживило промышленность, востребовав новое оборудование, машины и передовые технологии.

Государственная программа перевооружения на годы завалила заводы и фабрики долгосрочными военными заказами. Резко вырос спрос на сырьё. Промышленности все в больших объёмах требовались: руда, уголь, нефть, деловой лес, строительные материалы и оборудование.

Экономический маховик закрутился, последовательно вовлекая в движение новые механизмы.

Путейцы деньно и нощьно, на пределе возможностей пропускных способностей дорог, перелопачивали и бесперебойно доставляли потребителю миллионы пудов важнейших грузов, как воздух ощущая потребность в новых железных и шоссейных дорогах, безопасных водных путях и современных портах. Приняв министерский пост и с головой погрузившись в проблемы ведомства, Сергей Васильевич явственно осознал, что министерство в таком виде не обеспечит промышленный рост, гирями нерешённых проблем, повиснув на экономическом теле страны. Срочно нужна коренная перестройка ведомства, - на ходу, без остановки. И министр, с присущей ему энергией, впрягся в неподъёмную для предшественников работу. Разгребая завалы отжившей рухляди, оживив отрасль молодыми, увлечёнными делом кадрами, внедряя новые методы управления и передовые технологии, - Сергей Васильевич вскоре почувствовал, - дело сдвинулось и набирает обороты.

За повседневной деловой круговертью, за непроглядной пеленой времён, явственно виделась Сергею Васильевичу, - сильная, богатая, просвещённая и процветающая Россия, а как практик, он был абсолютно уверен, - потенциал страны огромен.

Работа на перспективу позволяла рассчитывать на это будущее, - простой расчёт показывал, через пятнадцать, двадцать лет, сохрани страна такие темпы развития, - Россия неузнаваемо преобразится, а сейчас, во имя и для этого, манящего будущего, всепоглощающий труд, требующий полной самоотдачи, на пределе физических и душевных сил.

За чередой нескончаемых дел ведомственных и (ещё находил и выкраивал время) общественных, приближался, манящий охочего до зрелищ обывателя, сладким пряничным медком - юбилейный 13 - ый год, неся с собой новые веяния, задачи и решения.

Накануне состоялось очередное заседание Юбилейного Комитета, постоянным членом которого состоял Сергей Васильевич. В пространном докладе бессменный председатель комитета - статс - секретарь Булыгин, представил на суд слушателей проект предстоящих, грандиозных торжеств, предписывающий, по замыслу устроителей, вовлечь в праздничную круговерть, все слои населения Российской Империи. После тщательного изучения, именно этот документ, министр и направил для ознакомления, князю Шаховскому и теперь с интересом ожидал его визита, полагая, как всегда, услышать свежую оценку, стоящих перед министерством в общем, и Водным Управлением в частности, задач, вызванных к жизни уложениями проекта. Вывод напрашивался сам - собою; - поскольку Министерству Путей Сообщения предписывалось разработать и осуществить мероприятия по организации, запланированной на май 1913 года паломнической поездки Императорской Семьи по историческим местностям срединной России, связанными с преодолением Смуты и рождением новой, вот уже трехсотлетней Династии, то основная тяжесть поставленной задачи, ляжет непосредственно на Управление водных путей и шоссейных дорог. Благоволил конечно Сергей Васильевич князю, что греха таить, во всех делах его и начинаниях. Их первое знакомство, ещё до 5 - го мятежного года, когда будущий министр живо обратил внимание на чиновника по особым поручениям, состоящего при Великом Князе - Александре Михайловиче, сыграло впоследствии ключевую роль в становлении и продвижении по карьерной лестнице - подающего большие надежды, настойчивого, молодого человека . Благосклонное отношение Великого Князя и Сергея Васильевича, позволило занять их протеже, довольно видное, по его возрасту положение.

Возглавив министерство и, разобравшись в структурных хитросплетениях ведомств, Сергей Васильевич, имевший острое чутьё на кадры, без обиняков предложил возглавить одно из наиболее проблемных на то время Управлений, совсем не ожидавшему такого ускорения событий - князю Шаховскому. Тщательно взвесив свои силы и возможности, прекрасно сознавая многотрудность и ответственность предстоящей работы, - князь после мучительных раздумий, принял осознанное решение. Намётанным глазом природного лидера, Сергей Васильевич разглядел в князе тот стержень, нанизав на который остальные качества, помогающие раскрыться личности, человек способен в любой ситуации противостоять обстоятельствам и добиваться успеха.

Постепенно в их отношения вошло доверие и Сергей Васильевич, осторожно оберегая наметившееся притяжение, по праву числя князя единомышленником и даже соратником, а в будущем, может и (почему бы нет), - преемником, исподволь, неназойливо опекал князя, требовательно - справедливой опекой равного, но старшего. Силой характера Всеволод Николаевич, занял на службе не только место, но и позицию, - умом и чувствами, приняв новые отношения.

Миновав непривычно пустынную приёмную и приняв от дежурного секретаря расхожее: " Ждут - с ", князь проследовал в министерский кабинет. Отдав долг вежливости и тепло обменявшись приветствиями, ценя своё и посетителя время, Сергей Васильевич сразу предложил перейти к делу.

Предваряя разговор, министр обозначил, что планируемых торжеств такого масштаба он лично не припомнит, за исключением может быть коронационных, - но и в сравнении с ними замысел здесь гораздо шире, объёмнее, градиозней.

Сергей Васильевич, с присущей ему образностью и юморком, даже совершил небольшой экскурс в историю, заметив кратко, что: " Молодая Петровская Россия столетие наметившейся Династи не отмечала. Петру было не до мелочей, - народ в крайнем напряжении тянул лямку турецкой компании, сцепив зубы и неся сопоставимые с войной потери, отстраивал будующие " прошпекты" и площади новой столицы. - Не будем углубляться князь, за скудостью времени, в обсуждение авантюрной Петровской затеи, по устройству столицы на самом уязвимом краю Империи, непригодном для нормального проживания людей - гиблом месте.

Что важно, деньги на сие разорительное новозаведение в вечно пустой казне находились, естественно по пути от проекта до реализации пухли карманы "сиятельных" паразитов, успевавших при любой возможности дуть Петру Алексеевичу, во все отверстия, о первостепенности града, его имени. Простим могучему человеку, присущие нам смертным слабости и да обереги нас Господи от наветов, - суров был век, приведший чудом уцелевшего царственного отрока на трон, - суровы нравы и люди, да и сам он, кротостью не выделялся. Светла в нём была лишь, пронесённая через вихрем перемен пролетевшую жизнь, - от опустошающих душу и парализующих волю поражений, до возносящих к горным вершинам "викторий", - та юношеская путеводная звезда - образ нового государства, с затмевающей иноземного гостя своим великолепием, чудо-градом, - северной жемчужиной, должной стать не блистательной, западной точкой Российской оконечности, но могущественным центром объединённой Европы. Только руководствуясь этой логикой можно понять смысл деяний Петра и его Величие.

А событийно, 1713 год застрял лишь в памяти архивистов - историков, скрупулёзно отметивших, что в сей беспокойный год, столицу осчастливил своим переездом, европизированный Двор и высшие правительственные учреждения, без малейшего сожаления покинувшие " первопрестольную ".

- Двухсотлетний юбилей затмила другая напасть. Вскруживший голову нашим податливым либералам - Наполеон, собрал и обрушил на Россию, под своими знамёнами, армии почитай всей Европы. Пришли, поучить нас, сиволапых изящным манерам, а заодно беззастенчиво и вероломно пограбить, прикрывая галантностью, свою воровскую сущность. Правда, уже к началу 1813 - го, из разношерстного, нагло - самоуверенного воинства, мало кто уцелел, - лишь немногие, налегке унесли ноги. Благословенный наш государь, нашедший в себе мужество не мешать русским воинам выдворить не прошенных гостей, с претензиями на совершенство, в виде десяти указательных перстов, за пределы отечества, никак не мог признать, в потерявших человеческое обличие, обмороженных кочерыжках - тех надменных господ, годовалой свежести.

И уже, в столице полумира, наблюдая проходящие по Елисейским полям, торжественным маршем, стройные русские шеренги, в ореоле победителя - освободителя, незлобиво простил притихших (до поры) и опустивших волоокие очи долу, незадачливых воителей. Что же касается праздников, то Государь справедливо посчитал, что на Руси их благоговейно чтут и искренне любят, а засим благословил потомков по наступлении мирных, благополучных времён - обязательно отпраздновать, и не гнушаясь разделить весёлую чарку с добрым соседом.

Судя по предоставленному нам документу, времена эти настали - констатировал министр, - и нам любезный князь, предстоит проделать ту, невидимую для обывателя работу, результатом которой и явится созерцателю, как бы само по себе происходящего действа, - продуманный до мелочей алгоритм событий. Событийность эту, - дорогой князь, мы и должны : а) предрешить и б) организовать, а так, как выбора у нас нет, то и вариантов, только один - успех. Других не рассматриваю. Вот, чем мне хотелось предварить дальнейшее обсуждение Юбилейной Программы, в части, непосредственно касающейся нашего ведомства, - прошу прощения князь, за назидательный тон и если Вы не возражаете, перейдём к деталям.

Шаховской по старой военной привычке, одернув безупречно сидевший на нём сюртук, так же чётко произнёс: "Ваше Превосходительство, тон Ваш, напротив показался мне отеческим, а вовсе не менторским. Что же касается второго варианта, предусматривающего капитуляцию, о чём Вы тактично умолчали, - не преемлю. - Речь безусловно не идёт о незаменимости. Вы воспитали целую плеяду достойных специалистов, способных организовать дело, однако учитывая масштаб задачи и жёсткие сроки её реализации, времени на вправо - влево просто нет, и действовать, как я полагаю, следует незамедлительно." - И правильно полагаете, князь, - явно удовлетворенный ответом, резюмировал министр. - Поскольку другого, Всеволод Николаевич, услышать не ожидал, то благословясь приступим.

Многократно посещая кабинет министра, князь давно уже не ощущал первоначального душевного трепета, от причастности к делу, ставшему главной частью его жизни, но всё-таки была в этом мебелированном пространстве, какая - то неуловимая магия. Если абстрагироваться, то можно было заметить, как менялись посетители четырёхугольного помещения, - одни выходя воспаряли на крыльях, другие - пришибленно выползали.

Невидимые нити управления гигантским путейским хозяйством протянулись сюда со всех концов необъятной Империи. Здесь вырабатывалась стратегия развития, ставились конкретные задачи и давался импульс к безусловной реализации поставленных целей.

Министр жестом пригласил Шаховского к большой настенной путейской карте и деловито продолжил: - " Для наглядности, Всеволод Николаевич, пробежимся по пунктам проекта, следуя предложенному маршруту движения Царственных Особ.

Февральскую часть я сознательно опускаю, - её доработают Юбилейный Комитет и Министерство Двора, а мы, князь, перенесёмся мысленно, к намеченному на май будущего года, путешествию Императорской Семьи на Волгу. - И так, - обозначив отправную точку маршрута, указал на карте министр, - с Царскосельского перрона, Государь с Семейством, проследуют по внутренней железнодорожной ветке, с выходом на Николаевскую дорогу. Формирование Императорских поездов, движение их по внутренней ветке и охрана дороги, - это епархия Отдельного Гвардейского железнодорожного полка и лично полковника Василевского Владимира Николаевича - командира доблестного подразделения, напрямую подчинённого Начальнику Военных Сообщений Петербургского Военного Округа, с коим у нас прямая, бесперебойная связь и полное взаимопонимание.

Далее, литерный с Царственными пассажирами проследует до Москвы и после кратковременной остановки, продолжит путь до Владимира. Министр, держа в памяти чётко выстроенную картину предстоящего Царского вояжа, свободно оперируя датами и цифрами, фамилиями должностных лиц, ответственных за определенный участок, как будто это событие уже однажды состоялось, и он подробно, в деталях, рассказывает о прошедшей поездке. скрупулёзно продолжал : - " Эта часть пути особых приготовлений не потребует. Николаевская дорога - эталон организации движения (сколько сил положено), связывает обе столицы и публика, замечу Вам, дорогой князь, здесь привереда и настоящий индикатор процесса, - отсюда и подход к делу. - Перед отправкой Императорских поездов (их в пути всегда было не менее двух, совершенно идентичных), внесём изменения в расписание, дабы обеспечить безопасный, зелёный коридор "литерным", усилим осмотр и диагностику путей, ну и там, всякая станционная мишура. Дорога функционирует, как единый, отлаженный механизм и перечисленных мер, я полагаю, с нашей стороны, будет достаточно. Сама же концепция организации такого рода поездок, - продолжал министр, - подразумевает не только полную безопасность Венценосных Особ, но и повышенную степень комфорта, - а здесь, любезный князь, поверь старику, не раз имевшему возможность сопровождать Государя в Его нередких поездках по России - полный порядок. Это не поезда, а " дворцы " на колесах.

Продвинемся дальше, - указывая на Владимирское направление, продолжил министр. Владимир - Суздаль - Боголюбово, - головная боль местного губернатора и его доблесных помощников, - ну и пусть проявят ретивые себя во всей красе, - Бог на помощь. Однако, предполагается передвижение Императорского кортежа по оным местностям, на авто из личного гаража Государя. Транспорт хорош, слов нет, но в условиях Российского бездорожья, - совершенно бесполезен. Я, к тому князь, что дорогу ему подавай. Наше министерство хотя и могущественно, но до Божественной канцелярии ему как до Солнца и предвидеть погоду за год до торжеств, нам смертным, не дано, - но предусмотреть должно.

Так, что с дорогой Владимир - Суздаль - Боголюбово, - вопрос открыт, - резюмировал Рухлов.

Знакомясь с предоставленными Вами материалами и учитывая, Ваше Превосходительство, замечания, оставленные Вами на полях, - ответствовал Шаховской, - я запросил мнение на сей счёт начальника Владимирской дистанции и поддержу его предложение о капитальном ремонте, а по существу - прокладке новой дороги Владимир - Суздаль и приведении в достойное состояние пути на Боголюбово. Мною уже даны указания дать техническое обоснование и в первом приближении осметить затраты, дабы Вы смогли с цифрами на руках, разговаривать в правительстве. Добре князь, за расторопность спасибо, - заметил министр и, улыбнувшись, добавил, - я думаю тридцать Суздальских вёрст и Боголюбовский довесок, совместно с Владимирцами, к будущему маю, осилим, ну а если серьёзно, то конфуз нашей конторе - ни к чему. Светит солнышко, капает с неба, - Государь должен следовать по выверенному расписанию, - что до нас, Всеволод Николаевич, так задачка и привычна и проста, - знай себе исключай все относящиеся к ведомству риски.

Осмотрев Суздальско - Боголюбовские монастыри и приложившись к нетленным святыням, - размеренно продолжал министр, - Государь вернётся на станцию, где Его будет ожидать Императорский состав и ночным перегоном Их Величества проследуют в Нижний.

Нижегородцы, надеюсь, в грязь лицом не ударят, поэтому оставляем им предпраздничные хлопоты с искренним пожеланием успехов, а мы, любезный князь, подходим к главному, ради которого и уединились в столь поздний час.

- Водный путь Государя, из Нижнего в Кострому, где устроители наметили провести основную часть майских торжеств, и далее до Ярославля, - вот предмет моей тревоги. Если до Нижнего Новгорода Царственные гости поедут в буквальном смысле по накатанной колее, то по Волге брат, банально не на чем везти Государя. Нет в нашем ведомстве на Волге достойного Царской Семьи парохода, а потребуется по всей видимости не один, - взирая на князя, с простоватой хитринкой, сокрушался министр. - Успокойте старика, Всеволод Николаевич, подскажите свежее решение, - больно уж не хочется кланяться нашим разжиревшим пароходчикам, да и наблюдая вблизи Государя - уверен, Ему бы хотелось Своей Семьёй разместиться, без надоевшего свитского шалмана. Это конечно между нами, - закончил мысль Рухлов.

В глазах Сергея Васильевича князь уловил молодой блеск и сам внутренне распалялся, увлекаемый новизной предстоящего дела. Ваше Превосходительство, - обратился Шаховской к министру, - углубляясь в изучение поставленного вопроса и имея за плечами некоторый опыт организации речного путешествия Государя *****, - продолжал ненавязчиво, но убедительно князь, - предлагаю держа синицу в руках, не гонятся за журавлём в небе. - В нашем распоряжении, на Волге, есть два неплохих путейских парохода, которые при соответствующей реконструкции, я полагаю, могут вполне достойно принять Царскую Чету с Детьми.

Вопрос о размещении свиты и гостей, прошу Вас оставить до выяснения предполагаемого количества присутствующих и мнения на сей счёт Их Императорских Величеств. В этой связи, соглашусь с Вами, Сергей Васильевич, - Государя воротит от надоевшей мышиной возни Двора и Он будет доволен разместиться по - семейному, без свитских, в узком, близком окружении . Князь решительно продолжал: - Ежели Вы, Ваше Превосходительство, найдёте в моём предложении конструктивное начало и поддержите его, то прошу Вас командировать меня на Волгу, дабы на месте иметь возможность более тщательно разобраться во всех деталях предстоящей работы. Огонёк в глазах министра заметно потеплел. По всему было видно, - он не ошибся в князе, а тот, взвалив на себя груз ответственности за водные пути Империи, не прослабился от груза нового.

Время уже позднее, резюмировал Рухлов, - и основные вопросы мы, к моему замечу удовлетворению, обсудили. - Завтра, князь, попрошу Вас снестись с адмиралом Ниловым, я к тому времени введу его, в общих чертах, в курс дела и попрошу составить Вам компанию в поездке на Волгу. Сами понимаете, князь, - ни одна лодка без его ведома не отойдёт даже от Царскосельского причала, не то, что какое - то судно с Царственными пассажирами на борту. Обсудите с адмиралом реально близкую дату поезки, и так, как Константин Дмитриевич, лицо не менее заинтересованное в максимально благоприятных условиях предстоящего путешествия Императорской Семьи, - с Богом, в дорогу.

Разрешите откланяться Ваше Превосходительство, - чуть склонив голову, обратился Шаховской к министру. Доброго утра, Всеволод Николаевич. Жду Вашего доклада, - до скорой встречи, - тепло попрощался министр.

* Флаг - капитан Его Императорского Величества - адмирал Нилов Константин Дмитриевич, по долгу службы и служебным обязанностям, ведал всеми водными перемещениями Царской Семьи, будь то прогулки на яликах или байдарках по акватории Царскосельских водоёмов, или речные и морские путешествия на Императорских яхтах. Августейшая Семья эти, всегда трепетно ожидаемые прогулки и путешествия любила и совершала их регулярно. Счастливые, ничем не омрачённые, благословенные дни, наполненные до краев, предвосхищением растворённости в каждом мгновении земного бытия, то невесомое состояние души, суть которого и есть неосознанное счастье, - безмерно сближали дружную семью, навевая светлую грусть от расставания с морем. Коротая зимние часы досуга, среди самых близких, отрешившись от бытовой повседневности, - вспоминали курьёзные и забавные случаи, беззлобно подтрунивали над недотёпами и забываясь, горячо переключались на сочинение новых романтических путешествий, - так увлекающих в это время, молодую поросль Романовых. Обеспечить эту безмятежную, походную устроенность и призван был - боевой адмирал Нилов. Надо отдать должное, - дело свое Константин Дмитриевич знал туго и поводов для неудовольствия Их Императорским Величествам не давал, а для детей, дядя Костя, был авторитет непререкаемый. Авторитет не прыщ, - на пустом месте не выскочит, да и за деньги его вряд ли прикупишь, а уж тем более не возьмёшь его ни громким титулом, ни ветвистой родословной. Многим хочется казаться, да не каждый может быть. Авторитет адмирала не был дутым и хотя стоязыкий Двор его не жаловал (рубил правду матку, только уши затыкали), для себя он давно и бесповоротно решил: - " не им убогим служим ", так, что ни пакостные сплетнишки, ни злобные наветы, ни мелкие интрижки его не интересовали, а до откровенных и прямых оскорблений, дело не доходило, - офицерская честь тому порука. Государь, который только в силу своей воспитанности и порядочности, радея о спокойном благополучии детей и любимой Аликс терпел, вечно интригующий Двор, был всецело на стороне своего Флаг - капитана. С ним всегда можно запросто поговорить, не прячась за двойным смыслом произносимого, выпить рюмочку - другую и услышать простые, правдивые ответы, а для злопыхателей, у Николая Александровича был всегда готов ответ: "Вы посмотрите, как сверкают стерильной чистотой, красавицы яхты, радуя придирчивый глаз породистыми обводами корпусов, какая гармония внутреннего и внешнего убранства. Команды укомплектованы лучшими специалистами Гвардейского экипажа, органически слились с кораблями и чувствуют себя частью единого, живого организма. Многих из них знаю лично и уверен, больше чем в себе. Командиры - блестящие офицеры Российского Флота, в большей части боевые офицеры, ломавшие Японскую компанию и прошедшие суровую службу на всех Флотах Империи - поимённо знаю каждого. "Столь хлопотное хозяйство, Нилов привёл в образцовый порядок и был принят чутким сердцем Государя, который верно ухватил, что за этим, малоразговорчивым, без намёка на позу, офицером, - Он и Семья, как за каменной стеной, введя адмирала в узкий круг Императорского окружения.

* Благословясь напутствием министра, имея в попутчиках Флаг - Капитана ЕИВ - Нилова Константина Дмитриевича и его Флаг - офицера - Саблина, располагая широкими министерскими полномочиями и монаршей благосклонностью, - князь и господа флотские, поездом отбыли в Нижний.

Дорога на Волгу в столь солидной компании служивых, государевых людей, втянутых в орбиту Императорского окружения, хорошо знавших друг - друга, - располагала к непринуждённой, открытой обстановке. Все трое, офицеры Гвардейского Экипажа (князь ныне в отставке), прошедшие суровую флотскую школу, связанные узами священных традиций, имеющие за плечами уже не малый житейский опыт и устоявшееся мировоззрение, - просто не могли безучастно скучать у вагонного окна. За дорожным чаем (было естественно и что покрепче), неназойливо текла беседа, - сначала на злобу дня, о предстоящей инспекции судов и вариациями на заданную тему, постепенно переключаясь на стремительно убегающее, как уплывающие за окном пейзажи - прошлое. В разговоре всё чаще всплывало: кто, где, на каких флотах, в каких чинах, - мелькали названия кораблей, фамилии общих знакомых и сослуживцев, а услужливая память живо воскрешала благословенно - бесшабашные мичманские годы, когда так легко мечталось и всё - то было по плечу. Теперь уж многих нет, прикрыли собой, на краю кипящей бездны, до последнего оставаясь на мостиках и у орудий, беспросветную серость с большими орлами на погонах, и ушли, как жили - не нагнулись.

Не отличавшийся красноречием адмирал, отвернувшись к окну, процедил сквозь зубы : " Больше семи лет, а всё саднит и жжёт позор этот " - и добавил витиеватое, на просто русском. Перекрестившись, стоя выпили на помин усопших душ - помолчали. Отдельными репликами оживить общение уже не получалось. Слишком сильно рвануло в устроенный житейский борт, ржавой торпедой воспоминаний. Плечи, мягкой ватой обволакивала усталость, глубоко загнанная волевым усилием на задворки сознания и совсем не замечаемая на службе, а тут поди ж ты, желейным оберегом напомнила о себе ; - и под убаюкивающий перестук колёсных пар, смеживая веки, назойливо всё повторяла : "На Волгу, на Волгу, на ..." 

Продолжение в следующих главах.