М. Раевский. Посещения Макарьевского Унженского монастыря Михаилом Феодоровичем.

//Юбилейный сборник Костромского церковно-исторического общества в память 300-летия царствования Дома Романовых. – Кострома: Губернская типография, 1913. – С. 69-86.

Посещения Макарьевскаго Унженскаго монастыря царем Михаилом Феодоровичем.

Макарьево-Унженский монастырь

В уездном городе Макарьеве, расположенном на правом возвышенном берегу реки Унжи, притока Волги, находится Макарьевский Унженский монастырь, основанный в первой половине XV в. (1439 г.) уроженцем Нижняго Новгорода, преп. Макарием Желтоводским, мощи котораго покоятся в соборном монастырском храме за столпом, на правой стороне, в богатой серебряной раке под великолепной резной вызолоченной сенью и ограждены медною позлащенною решеткой.

Эта смиренная и малоизвестная в России св. обитель Костромского края имеет за собой в своей прошедшей жизни немаловажное историческое значение для нашего богохранимаго отечества. Триста лет тому назад с нею некоторым образом связывались судьбы предков нашего ныне благополучно Царствующаго дома, а вместе с тем и судьбы всего русскаго государства. Не даром она пользовалась особенным вниманием первоизбраннаго из Дома Романовых Царя Михаила Феодоровича. Михаил Феодорович считал угодника Божия пр. Макария Унженскаго своим небесным покровителем и, как исторически известно, по вступлении своем на Царский престол, вместе с своею матерью инокинею Марфой Иоанновной совершил в св. обитель преподобнаго нарочитое «по обету» торжественное путешествие с богомольною целию.

Род бояр Романовых отличался глубокою религиозностью, соединенною с благочестием. В подтверждение этого можно привести два исторически известныя свидетельства.

Анастасия Романовна на памятнике 300-летия династии

Дочь Романа Юрьевича Захарьина Анастасия Романовна, супруга царя Иоанна Васильевича Грознаго, известна в истории как царица кроткая, глубоко религиозная и благочестивая. Этими своими качествами она благотворно влияла на своего царственнаго супруга. Своею кротостию, соединенною с благочестивою религиозностию, она сдерживала своего супруга царя Иоанна от тех страшных вспышек гнева, которыя овладели им впоследствии, после ея смерти, и дали ему прозвание Грозный. Теми же качествами глубокой религиозности отличались родители царя Михаила Феодоровича Феодор Никитич и его супруга Ксения Ивановна. Постриженные в монашестве повелению враждебнаго им царя Бориса Годунова, первый с именем Филарета, вторая с именем Марфы, они смиренно приняли это насильственное пострижение, как всеблагую волю Божию о них, пробыли в монашестве все последующее время своей жизни, с честию и достоинством людей благочестивых несли возложенный на них волею Божьей иноческий крест и не изменили ему до конца жизни. Местныя Костромския летописи называют Филарета Никитича, в бытность его митрополитом Ростовским и Ярославским, чудным архиереем, блаженным во истину и много добродетельным а Марфу Ивановну — благоверною великою старицей – инокинею. Не менее своих благочестивых родителей был религиозен и благочестив Михаил Феодорович. Те же Костромския летописи, называя его пречестною отраслию, свидетельствуют об его усердной молитве пред гробом пр. Макария, которой он «многия моления показа, многия слезы излия».

Таким образом, со стороны глубокой религиозности, которая была присуща роду Романовых, вполне понятным является торжественное путешествие Михаила Феодоровича в Макарьевскую Унженскую обитель на богомолье и пребывание в ней.

Но не одною только родовою релилозностию объясняется нарочитое путешествие царя Михаила на богомолье в обитель. Если бы это путешествие было явлением только личной религиозности царя, то оно, как обычное, не представляло бы собою особенной исторической достопримечательности. Нет, в данном случае оно было необычно и необычайность его объясняется особенными чрезвычайными обстоятельствами, в которых находился род Романовых и, особенно, семейство Феодора Никитича со времени воцарения Бориса Годунова и в которых приняла участие Макарьевская Унженская обитель.

Романовы пользовались особенно благорасположенностию и доверием царя Иоaнна Васильевича Грознаго. По его воле брат Анастасии Романовны Никита Романович был в числе многих приближенных бояр, руководительству которых был поручен сын царя Феодор Иоаннович. Родственная близость Романовых к царям Иоанну Васильевичу и Феодору Иоанновичу, особенная к ним благорасположенность обоих государей естественно возбуждали в Борисе Годунове чувство зависти, перешедшее впоследствии в страх пред сильною родовитостью Романовых. И вот, по воцарении своем, подозрительный Борис Годунов, все еще находясь под влиянием этого страха, начал преследование их. В 1601 г. он раскидал род Романовых по отдаленным местам русской земли.

Антониево-Сийский монастырь

Феодор Никитич, насильно постриженный в монашество с именем Филарета, был отправлен на жительство к Архангельску в Антониево - Сийскую обитель, его супруга Ксения Ивановна, также постриженная в монашество с именем Марфы, сослана была к Онежскому озеру сначала в погост Толвуй, а потом в село Челмуж Повенецкаго уезда. Сын их Михаил Феодорович и дочь Татиана Феодоровна с супругами Черкасскими и теткой Анастасией Никитичной сосланы были на Белое озеро.

Казалось, род Романовых обречен был на полное разорение и уничижение, от которых невозможно было избавиться. Из всех сосланных только князь Черкасский с супругой, Анастасия Никитична и бывшия с ними дети Феодора Никитича пятилетний Михаил с сестрой Татьяной через год возвращены были из Белоозерской ссылки и поселены на жительство в вотчине Черкасских, в селе Клонах, Юрьевецкаго уезда, а все остальные пробыли на местах ссылки до смерти Годунова. Само собою разумеется, что это, обрушившееся на Романовых гонение со стороны Годунова должно было запечатлеться в их сердцах и, особенно, в сердце юнаго Михаила. Затем, начавшееся по смерти Бориса Годунова, время самозванщины и народной смуты, различно отразившееся на судьбе Михаила Феодоровича и его отца Филарета Никитича, должно было произвести на Михаила также сильное впечатление. И в это время он не был свободен от опасностей и пережил разнообразныя состояния. По милости лже-Димитрия I Михаил Феодорович живет некоторое время с родителями своими в Ростове, затем с одною матерью в Москве, тогда как отец его митр. Филарет в плену у Тушинскаго вора. Но вот освобожден от Тушинскаго плена отец, освобождена от Поляков Москва, а с нею и Михаил Феодорович с матерью, которые отправляются из Москвы в Кострому и ея пределы, где была вотчина их. Но и здесь Михаил Феодорович не был безопасен. Узнав о предназначении его в Московскаго царя, поляки разыскивают его, чтобы лишить Московское государство новоизбраннаго царя, и Михаилу Феодоровичу снова приходится скрываться от опасных врагов. В этих трудных для него обстоятельствах и пришел к нему на помощь Макарьевский Унженский монастырь.

Костромские историки на основании преданий и летописей монастыря предполагают, что Михаил Феодорович посещал Макарьевскую обитель и имел в ней пребывание не два раза, как это исторически установлено, а три раза, причем первое посещение относят ко времени Бориса Годунова. Останавливаясь на загадочной личности строителя Макарьевскаго монастыря инока Давида Хвостова, предполагают, что он укрывал Михаила Феодоровича в своем монастыре с 1602 г. до 1605 г. Такое предположение основывается ими на том документальном сообщении, что Давидом Хвостовым были построены игуменския келии с комнатой. Об этой комнате упоминается и в летописи и в описи, составленной воеводою Юрием Логиновым в 1613 году; в ней, в числе монастырских зданий, значится игуменская келия с комнатою. Kocтромские историки и полагают, что в этой комнате скрытно проживал по возвращении в 1602 году из ссылки пятилетний Михаил. На это тайное пребывание его в монастыре указывает и местное предание о том, что Михаил Феодорович некоторое время сохранялся в куполе монастырской Успенской церкви, построенной на месте царских келий, в которых пребывал Михаил Феодорович во время своего путешествия в обитель в 1619 году. Не смотря на неверность и спутанность предания, костромские историки не лишают его значения для подтверждения предположения о скрытном пребывании Михаила в монастыре. «Предание», говорит один из них, г. Беляев, смешивает два случая: и хранение его и посещение. Но посещение хранению величайшая разница. Предание говорит о хранении малолетняго, а не о посещении царя. Поэтому-то, указывая на глухой купол Успенской церкви связывают его с комнатою молодого Михаила..... Чем болee объясняешь себе причины любви царя Михаила Феодоровича к Макарьевской обители, тем более убеждаешься, что, действительно, молодость его с пяти до десятилетняго возраста протекла в ней» (1. - История города Макарьева на Унже. 1907 г. стр. 186-187.). Впрочем сам же г. Беляев оговаривается относительно невозможности проникнуть в предполагаемое им пребывание в то время Михаила Феодоровича в следующих словах: «Что же касается до хранения, то тайна эта ушла в могилу с хранителем ея Давидом Хвостовым». По словам г. Беляева, достоверным может быть признано лишь то, что инокиня Марфа Иоанновна, по возвращении своем из ссыльнаго места Челмуж, была в монастыре, где и взяла своего сына Михаила от Давида Хвостова из рук в руки, при чем указывается, что Михаил жил в келии самого строителя (156 стр.). Из этих данных, по мнению г. Беляева, можно вывести то заключение, что Михаил Феодорович взят был из Макарьевскаго монастыря, где он жил некоторое время, а сколько — неизвестно.

Теже макарьевския летописи говорят кратко, но довольно определенно, о посещении инокинею Марфою Иоанновною «из Костромских пределов из вотчины своея на поклонение гробу святаго и молитвы ради с пречестною своею отраслию, с сыном своим благоверным отроком Михаилом Феодоровичем Романовым, иже потом вскоре быв милостию Божиею Государь, Царь и Великий князь всей России егда еще не у диадиму нося и скипетр державства, укрыяся от безбожных ляхов в младых ся летах в пределах Костромских, паче же покрываем бываше покровом милости небесныя царицы, хританския надежды заступницы Богородицы..... достиже и Унженския чудныя Макария обители..... Tии убо мати с сыном многия молитвы у гроба святаго Maкария сотвориша, молящеся богоносному отцу, да поможет им своим ко Христу ходатайством о печалех их и да сподобит я видети блаженнаго воистине и многодобродетельнаго Филарета митрополита Ростовскаго и Ярославскаго в Польше тогда удержаннаго.... Слышав бяше славу чудес его (т. е. пр. Макария) и при его святом и чудотворном гробе многия моления показа, многия слезы излия, еже бы молитвами его от злочестивых сохранитись сотвори убо моления своя смиренно и о родителе своем чудном архиерее Филарете, удержанном в Польше в плене, яко да понеже облобыжет святыя его седины, понеже святей церкви мольбы деяше».

Это посещение Макарьевскаго монастыря было, как видно из летописи, по освобождении от поляков Московскаго кремля 22 октября 1612 г., когда они сдали крепость ополчению северных городов и когда из Кремля в чине бояр и боярынь, бывших там, вышли Иван Никитич Романов, инокиня Марфа Ивановна и сын ея Михаил Феодорович. Исторически установлено, что по освобождении из плена поляков в осажденном русскими Московском Кремле, Михаил Феодорович удалился с матерью в Кострому.

Предшествовавшия, начиная с гонения Годунова, бедственныя обстоятельства и новыя — преследование Михаила Феодоровича поляками и пленение ими Филарета Никитича, побудили Марфу Ивановну и Михаила Феодоровича искать спасения в помощи Божией. Слишком тяжелы были эти обстоятельства, истощилось терпение, изсякла и надежда на благополучный исход их, и вот в этот-то тяжелый момент они прибегают с молитвою к Богу о помощи и заступлении пред святым и чудотворным гробом пр. Макария Унженскаго. Почему же пред его гробом? Ответ на этот вопрос дает сама летопись, которая говорит: «слышав бо бяше славу чудес его». В этих летописных словах содержится ключ для разгадки значения Макарьевской Унженской обители в судьбах Михаила Феодоровича. Его и Марфу Ивановну привлекла в обитель слава о чудесах, происходивших по молитвам к угоднику Божию, а отсюда и надежда на чудесное спасение от невыносимо-трудных жизненных обстоятельств, в которых находились все время эти отечественные страдальцы. А слава о чудесной мощи по молитвам и ходатайству пред Богом угодника Божия пр. Макария была в то время действительно велика: многие, приходившие из разных мест, исцелялись от болезней, города и села в борьбе с поляками получали помощь свыше заступлением преподобнаго. Еще царь Феодор Иоаннович обратил внимание на распространявшуюся в его время всюду славу о чудесах преподобнаго и послал инока боярских детей Давида Хвостова устроить монастырь на месте чудотворнаго гроба преподобнаго, так как монастырь был в то время беден и малолюден. По той же причине не мог не обратить внимания на этот монастырь и Михаил Феодорович, находившийся почти постоянно с родителями своими в столь тяжелых обстоятельствах, грозивших им смертного опасностию. От них не было возможности избавиться никакими человеческими средствами, оставалось одно только средство — вера во всесильную помощь Божию. А где же было и искать такой помощи Божией, как не в том месте, где она уже обнаруживалась?!... Слава о многочисленных чудесах, совершавшихся по молитвам пред ракой преп. Макария, и побудила Марфу Ивановну Михаила Феодоровича искать спасения в безъисходной беде у гроба Унженскаго чудотворца, обратиться «в печалях своих в Макарьевский Унженский монастырь со многими молениями, со многими слезами к преп. Макарию при его святем и чудотворнем гробе, еже бы молитвами от злочестивых (ляхов) сохранитися... и о родителе своем чудном архиерее Филарете, удержанном в Польше в плене, яко да понеже облобыжет святыя его седины» или как говорится в другом месте летописи: «да поможет им в печалех их и да сподобит я видети блаженнаго воистину и много добродетельнаго Филарета митрополита Ростовскаго и Ярославскаго в Польшe тогда удержаннаго».

Церковь св. Макария

О том, когда и сколько времени пробыл в этот раз Михаил Феодорович с своею матерью в Макариевском монастыре, можно судить по данным летописи. Летопись говорит, что Михаил Феодорович посещал монастырь в то время, когда он не был еще царем, «ему еще не у дадиму нося и скипетр державства», но уже был предъизбран в цари и вынужден был скрываться от безбожных ляхов в младых ся летах в пределах Костромских», а об отце в митроп. Филарете говорится, что он уже был пленником в Польше. В Костромские пределы из Москвы, по освобождении его от польскаго плена в Кремле 22 окт. 1612 г., он отправился тотчас и следовательно, его посещение Макарьевской обители могло быть между ноябрем 1612 г. и мартом 1613 года и, вероятнее всего, в феврале месяце, так как избрание Михаила Феодоровича состоялось 21 февраля месяца 1613 г. Выражения летописи: «многия моления показа, многия слезы излия» показывают, что в этот раз Михаил Феодорович пробыл в монастыре более или менее продолжительное время, но сколько именно, за неимением данных нельзя определить.

Михаил Феодорович всенародно избран на царство и спасен от польской опасности. Часть молитвы его - именно о нем самом - исполнилась. Испытав на себе богохранимость по молитве к преподобному Макарию еще до избрания и воцарения, Михаил Феодорович продолжает и по воцарении «непрестанно мольбы и моления творить ко всещедрому Богу и ко Пречистой Богородице и святыя призывать в молитвах своих и великаго чудотворца преп. Макария Унженскаго, яко да царствия его вся мятежи и кровопролития утолятся, и родителя своего блаженнаго Архиерея Филарета узрит освобожденна из плена и в царствующий Град пришедша. Положи же благоверный царь обещание свое преп. Макарию в молитвах своих, яко аще молитвами его, вышереченная прошения его царская Бог исполнит, то паки свое царское шествие сотворити в честную его обитель».

Что, действительно, единственным побуждением к посещению Макарьевскаго монастыря Михаилом Феодоровичем была его молитва пред мощами преп. Макария в силу многочисленной, отовсюду свидетельствуемой, чудодейственности святого, положиться на которую ему только и оставалось, это подтверждается тем, что второе свое путешествие по воцарении Михаил Феодорович совершает по обету: «положи же яко аще молитвами его вышереченная прошения царская Бог исполнит, то паки свое царское шествие сотворити в честную его обитель», т. е. под условием исполнения второй части своей молитвы, и исполняет сей обет чрез довольно продолжительный промежуток времени (6 лет), когда уже успели и мятежи и кровопролития утолиться (прекратиться) и был возвращен в Москву митр. Филарет, вскоре после этого возведенный в патриарха всея Руси. Исполнилась и вторая часть молитвы Михаила Феодоровича к преподобному о заступлении, и вот мы видим, что он, в благодарность за это, торжественно прославляет преп. Макария как великаго чудотворца сначала посредством «сыска» (разследования о чудесах от преподобнаго), и решением патриарха «по общему духовному совету о Святем Дусе проповедати дела Божии преславно есть и угоднику Его, преподобному Mакарию честь воздаяти також, якож и прочим Святым преподобным отцем», потом и торжественным царским посещением обители со всеми благими для нея последствиями. Летописное сказание о торжественном путешествии Михаила Феодоровича, совершенном им на седьмой год по восшествии на престол царский, подтверждается историческими свидетельствами — письмами Марфы Иоанновны, царя Михаила Фeодоровича и отца его патриархаФиларета. Из совместнаго обзора Летописнаго сказания о путешествии и писем по поводу его оно представляется в следующем виде.

Михаил Феодорович, убедившись в том, что молитвы преп. о. Макария «вся его царскаго пресветлаго величества прошения исполняются, по восшествии на престол патриарха святого отца своего Филарета вскоре в том же …. обещание свое исполняя, со всем царским синклитом честную преп. отца обитель достигает и вожделенно в святом его гробе прошения свои и благодарствия Богу приносит и великаго в чудесах Богоноснаго о. Maкария поклоняяся мощам его святым и гроб его честный целуя умиленно благодаряше яко не презре прошения его... за чудесную помощь, оказанную ему, Великому Государю и пречестным родителям его государьским, во время их государьских печалей». В помощи свыше по молитвам св. угодника Макария Унженскаго царь убедился на самом себе и родителе своем митр. Филарете. Но в летописи говорится, что он совершил путешествие не только за помощь Божию, оказанную ему и его родителям, но и за чудеса. За какия? За те, сведения о которых были собраны по повелению царя патр. Филаретом пред царским путешествием. Дело в том, что пред своим путешествием в обитель Михаил Феодорович повелел патр. Филарету произвести оффициальный сыск (разследование) о чудесах пр. Maкария Унженскаго. Об этом сыске упоминается в письме патр. Филарета от 3 сент. 1619 г. к сыну царю, где говорится: «По твоему царскому повелению и по совету, а по нашему благословению, которые были посланы для свидетельства Maкария Унженскаго Чудотворца и в их, Государь, свидетельстве написано: которых они всяких исцелевших людей разспрашивали и свидетелей по них и про их исцеление родимцов и отцов их духовных и иных людей, которые тех исцелевших людей знают и про то их исцеление ведают, пред собою ставили и по их, Государь, сыску и свидетельству тех всяких исцелевших людей, которые были больны очною болезнью и иными всякими различными болезньми лет по тридцати, а иные по двадцати лет, и по двенадцати, и по десяти, и по осьми, и по три, и по четыре годы исцелело пятьдесят один человек. Да исцелевшие же, Государь, люди от различных болезней у свидетельства сами про себя сказывали, а свидетельства про них для далека не было, и тех, Государь, двадцать три человека, а всего, Государь, исцелевших людей семьдесят четыре человека. Да про Макарьевы он, Государь, Желтоводскаго чудеса принес ко мне твой Государев боярин князь Дмитрий Михайлович Пожарский письмо, что от Макарьева ж Государь чудотворцева образа в его князь Дмитриеве поместье в пурецкой волости чудеса и исцеления многим людем. И про которых, Государь, исцелевших людей объявилось после и про тех, Государь, велено сыскивать. Да хотя бы, Государь, и не было иных прибылых чудесь, а потому, Государь, свидетельству, которое писано выше сего по нашему общему духовному совету о Святом Дусе проповедати дела Божии преславно есть и угоднику Его, преподобному Макарию честь воздаяти також, якож и прочим святым преподобным отцем». Святейший патр. Филарет, убедившись розыском в чудотворной силе молитв пред гробом пр. Макария разделяет с сыном уверенность в том, что все, произошедшее с ними также есть дело чудодейственнаго заступления за них пр. Макария, с молитвою к которому обращался Михаил Феодорович. Патр. Филарет даже как-бы побуждает сына исполнить обещание, говоря в своем письме: «молю и благословляю Ваше Царское Благородие, чтобы Вы, Великий Государь, свое обещание совершал, к Преподобному Отцу Макарию шел без всякаго сумнения». Только после этих предварительных удостоверений в великой чудотворной силе пр. Макария царь Михаил Феодорович «без всякаго сумнения» совершил свое путешествие в св. Макарьево-Унженскую обитель с благодарственною целию, которая, как видно, состояла в том, чтобы этим посещением преподобнаго торжественно и всенародно засвидетельствовали сопричтение пр. Макария к лику св. преп. отцев.

24 августа 1619 года, после торжественнаго богослужения совершеннаго патриархом-отцом и напутствуемые им: в продолжение Царскаго путнаго шествия освященною просфорою и святою водою», Михаил Феодорович с родительницей своей сопровождаемые свитою, отбыли из Москвы в Кострому через Троице-Сергиеву лавру, Переяславль, Ростов и Ярославль. Свита его состояла «из его царскаго синклита князей и бояр и всякаго роду чина людей множество многочисленное. От них же бяху изящнии и ближнейшие бояре: князь Феодор Иоаннович Мстиславский, Иоанн Никитич Романов, князь Дмитрий Иоаннович Шуйский и инии мнози от благородных и славных». Вечером 10 сентября Царственные путешественники прибыли в Кострому и остановились в Кремле, в своем осадном дворе. В Костроме Царь пробыл с 10 по 15 сентября. Вышедши 15 сент. из Костромы, Царь 17 числа того же месяца прибыл в свою вотчину село Домнино, где переночевав, отправился в дальнейшее путешествие и 25 сентября прибыл в село Спасское, отстоящее от Унженскаго монастыря в 20 верстах и переночевал здесь. Выслушав на другой день раннюю литургию и пожаловав на строение церкви Всемилостивейшаго Спаса двадесять рублей, Царь все двадцативерстное разстояние до Унженскаго монастыря прошел пешком и, как он сам пишет патриарху: «вечером 29 сентября (1 - По летописи: А в монастырь пришел он, великий Государь, месяца октоврия, во 2-й день к вечеру.) в обитель великаго чудотворца пришли, дал Бог, здорово; у целбоноснаго гроба преподобнаго отца нашего Макария всенощная пения и утренняя литургия и молебныя благодарения, по обещанию нашему, сподобил нас Бог совершити». «Со многим умилением», говорится в летописи, «моляше благочестивый царь Христова угодника у гроба его предстоя, да и во всякое время православнаго царствования его будет ему хранитель и ко спасению помощник и посетитель своим к Господу Богу предстательством во всех его царскаго величества прошениях». Пребывал Михаил Феодорович в особых келиях, выстроенных по его повелению пред путешествием рядом со строительскими. Построенныя келии были «преизрядныя», соответственно их высокому назначению для царя, «имущия различныя жилища внутрь уду и внe, и егда он, благочестивый Царь и Государь, в святой Унженской обители пребываше, во оных келиях обиташе, даже до возвращения своего в царствующий град Москву». «Игумену и братии всякое милостины удовление бяше в четвертом числe октоврия, день того числа понедельник». Этот день был днем торжеств в честь пр. Макария (2 - Торжество же преподобному отцу, по его царскаго величества указу и обещанию, бяше октоврие в 4 числы, в понедельник.) и вместе с тем выхода Царя из обители в Москву. «И оттоле уставися во святейшей сей и чудотворней лавре Унженстей особый праздник великому чудотворцу преподобному отцу Макарию повселетно, октоврия месяца в 4-й день совершати в память прихождения государя, Царя и великаго князя Михаила Феодоровича. Да в том же числе, по нем, великом государе, и панихида поется в монастыре сем и братии в день тот в трапезе утешение бывает довольное». Царь удостоил св. обитель великим своим благоволением и обильными щедротами. Он наименовал преп. отца Макария Унженскаго великим чудотворцем и «то прилагательное к собственному имени еже есть великий чудотворец Макарий, по его царскому велению, при его Богоспасаемой державе и после его к Богу отшествия, при сыне его, государе царе Алексие Михайловиче многие годы на их государских указах и грамотах в Москве писали». Повелел монастырь из своих царских сокровищ пространным строения устроити и весь чин монастырский, яко же и в прочих великих обителях имети и между великими обителями сей монастырь учинил наравне с Соловецким монастырем. Многую милость сотвори и велие благоутробие показа и премногия щедроты излия радостною душею и светлым образом, христоположенною душею и призрением на святую обитель преп. Макария и ко игумену и братии. Многия церковныя вещи такожде и многия земли и села с живущими тамо христианами монастырю дарова" (1 - Одним из памятников царскаго дара считается келейный образ Казанской Божией Матери, ныне сохраняющийся в Ипатьевском монастыре.). Со времени царскаго посещения обители преподобнаго Макария игумены ея получили право ездить в Москву к царю и патриарху с образом чудотворца и святыми водами. Такия поездки обыкновенно совершают два раза в год, после зимняго праздника преп. Макария (19 января) и после летняго 25 июля. Игумена в поездке иногда заменял келарь. В Москве был куплен за счет монастыря особый двор, в котором останавливались приезжавшия из монастыря в Москву. Во время поездки к государю и патриарху со святыми водами игумены обыкновенно ходатайствовали по монастырским делам, выправляли жалованныя граматы, покупали вещи, нужныя для монастыря и проч. Случалось, что они жили в Москве по нескольку недель и даже месяцев и иногда оставляли после себя или особо посылали из монастыря келаря или другого старца на более продолжительное время для монастырских дел.

Таким образом, Макарьевский Унженский монастырь вошел в живое и деятельное общение с Москвою, как обитель, оказавшая великую услугу Московскому Царю и государству. Услуга эта, как видно из изложеннаго, была чисто религиознаго характера, но имела громадное государственное значение для России.

Гонимый царем Борисом Годуновым и униженный им славный род бояр Романовых чудесно спасается неожиданно сложившимися благоприятными для них обстоятельствами — смертию Годуновых и воцарением лже-Димитрия I. Начавшееся по низвержении царя Василия Ивановича Шуйскаго с престола время междуцарствия со всеми его кровавыми столкновениями претендентов на Московский престол, с одной стороны, выдвинуло род Романовых в лице митрополита Филарета Никитича, с другой, причинило не мало тревог из-за смертных опасностей, которыя грозили его семейству. И все это неожиданно для них самих и для всех завершилось всенародно признанным воцарением юнаго Михаила Феодоровича. Разве это не чудо? И таким чудесным завершением судеб рода Романовых и, в особенности, самого Михаила Феодоровича Романовы обязаны были, по их собственному сознанию, единственно молитвенному заступлению преп. Макария Унженскаго чудотворца, к чудодейственной помощи котораго обращались Марфа Ивановна и ея пречестная отрасль Михаил Феодорович. Ясно, что зacтyплeниe даровано свыше Промыслом Божиим, а не чрез участие монастыря в делах государственных, как пытаются представить это дело некоторые из местных историков. (1 - В. Беляев, Л. П. Скворцов.)

Макарьевская обитель не участвовала в государственных делах, да и не могла участвовать: она была слишком ничтожна, малолюдна, малоизвестна и безсильна для того, чтобы принимать какое-либо участие в возведении на престол Михаила Феодоровича. «Примешивать к чисто религиозным мотивам мотив какой-то политичности и к значению обители, как и открывшейся сокровищницы чудесных дел Божиих, придавать другое значение — политическое, исторические памятники и сами обстоятельства в данном случае не дают основания для этого, а потому все высказываемое в таком духе есть только предположение, догадка, туманность которого однакоже невозможно разсеять за неимением более менее определенных данных. И едва ли этот туман предположений и догадок в вопросе об участии Макарьевской обители в судьбе Михаила Феодоровича и разсеется в пользу таких историков, потому что они выходят из той точки отправления, какая указывается в сохранившихся исторических материалах — летописях и в жизни преп. Макария. Освещение такого рода деятельности и значения Макарьевскаго монастыря только затемняет чисто религиозное значение обители, в смутное время явившейся чистым светочем в незараженной тогдашнею смутою Костромской области, которая послужила делу спасения отечества от великой разрухи тем, что даровала столь чистаго по душе и намерениям юнаго, но многоскорбнаго каким-то чудом уцелевшаго Михаила Феодоровича. Михаил Феодорович во всех указанных чрезвычайных обстоятельствах жизни его самого и всего своего рода видел Промыслительный перст Божий по молитвам преп. Макария, и св. его обитель была в глазах царя лишь только святынею, от которой излилась всесильная спасающая помощь Божия на него и чрез него на всю Россию. Это, и только единственно это, и было для Михаила Феодоровича побуждением, к торжественному богомольному путешествию его в монастырь, к прославлению в нем основателя чудной обители пр. Макария великим чудотворцем и к уравнению ея с другими великими и достославными св. обителями русской земли: «не славная и немногочеловечная» до воцарения Михаила Феодоровича обитель преподобнаго чудотворца со времени посещения ея царем возводится в великую святыню русской земли наравне с Соловецким монастырем за чудеса и помощь, свыше ниспосланныя чрез нее на царя и всю Русскую землю молитвами за них и заступлением преп. Макария. Такою Макарьевскую Унженскую обитель должны считать и мы. Для нас она – величайшая святыня, чрез которую на наше отечество в трудную для него минуту излилось благоволение Божие и даровано твердое основание для государственной жизни.

Итак, несомненно историческими были два посещения царя Михаила Феодоровича в Макарьевском Унженском монастыре, первое до воцарения и второе по воцарении. Оба эти посещения были чисто богомольныя, но с различными целями; первое с целию просительною, второе — с целию благодарственною, выразившеюся в прославлении пр. Макария великим всероссийским чудотворцем. В первое посещение Михаил Феодорович был как богомолец — проситель Божественной помощи и заступления для него самого и его отца митр. Филарета от угрожавших им опасностей, во второе как богомолец, благодарный Богу и Его угоднику Макарию за исполнение просимаго. Летописныя сказания, царския и патриаршия письма и др. документы, напр. царские и патриаршие указы не дают основания к предположениям, будто Макарьевский монастырь политически участвовал в судьбе Михаила Феодоровича и его воцарении. Для Михаила Феодоровича и его отца патр. Филарета обитель пр. Макария Унженскаго была лишь святынею, заявившею себя чудотворениями по отношению к ним самим и к другим многим.

Но в этом-то чисто религиозном значении Макарьевской Унженской обители и заключается ея историческое всероссийское значение. Благодаря чудодейственному заступлению преп. Макария, дарован России Царствующий Дом из рода, испытавшаго на себе явные знаки особеннаго, чрезвычайнаго попечения Промысла Божия в то время, когда, казалось Господь Бог отступил от русской земли и народа и без помощи Божией гибла Русь и с нею гибло все, что было лучшаго в ней. Св. Макарьевская Унженская обитель всегда будет напоминать нам о том, что, благодаря чудесному спасению рода Романовых, предстательством пр. Макария была спасена от гибели русская земля.

Священник Михаил Раевский.