* С. Торопов. Краеведение в Приунжье: годы расцвета.

Сергей Торопов,
краевед, директор Мантуровского краеведческого музея

КРАЕВЕДЕНИЕ В ПРИУНЖЬЕ : ГОДЫ РАСЦВЕТА

 Расцвет краеведения в Приунжье относится к двадцатым годам ХХ века. В первую очередь он был связан с формированием музейного фонда в уездном городе Кологриве и деятельностью местных отделений Костромского научного общества по изучению местного края.

 В 1920 году Кологривский музей местного края начал активный поиск предметов музейного значения на территории уезда. Наиболее проблемным стало формирование фондов отдела природы. Поддержку музею оказывали многие организации, работавшие в Кологривском уезде. Мантуровский Союз кооперативов в лице А.К. Рощаховского уступил музею уникальную коллекцию лосиных рогов1.

 В том же году была создана музейная коллегия, в которую вошли представители Кологривской уездной секции по делам музеев, охраны памятников старины и искусств, Кологривского отделения КНО и музейные работники2.

 12 марта 1922 года на базе Кологривского отделения Костромского научного общества по изучению местного края, в соответствии с решением Всероссийской конференции научных обществ, было образовано самостоятельное Кологривское общество краеведения (сокращенно КОК)3.

 Именно в это время музейная коллегия развернула активную собирательскую деятельность на территории Кологривского уезда. Наибольший интерес для краеведов и музейщиков представляли бывшие дворянские гнезда, реквизированные купеческие дома, богатейший этнографический и фольклорный материал, частные библиотеки, коллекции старинных картин. В 1922 году были обследованы «с целью нахождения художественно-исторических предметов, охраны и взятия на учет, а также с целью «фотографирования и срисовывания стильных построек» усадьбы Шаево (Катенина), Ефремово (Максимова), Щубино-Полье (Калинина), Отрада (Фонвизиной)» 4.

 На юге Кологривского уезда (территория современного Мантуровского района) располагались десятки объектов интереса музейных работников. Прежде всего, это окрестности села Спас, где располагались сразу четыре «дворянских гнезда» и земская библиотека, усадьба Натальи Дмитриевны Фонвизиной «Отрада» и старинное село Георгиевское (Верховолостное) с собранием древних документов времен Генерального межевания.

 Многочисленные командировки в эти районы позволили им существенно пополнить свои фонды.  Сотни ценнейших музейных предметов были вывезены из усадеб Мантуровской, Халбужской и Ухтубужской волостей. В числе первых поступлений из Мантуровской волости в апреле 1922 года в музей стала кость ископаемого животного, которую нашли при строительстве железной дороги около Мантурово5. Находку прислал брат известного кологривского художника Иван Александрович Ладыженский6.

 В переписке общества краеведения за 1923 год имеется письмо председателя Кологривской музейной коллегии Вячеслава Павловича Чистякова (он же директор Кологривского музея) следующего содержания:

 «… разыскивая культурные ценности из усадеб Лебединского, Калинина, Свидерского и Жоховой около с. Спас Кологривского уезда коллегия столкнулась с крайне безотрадной картиной: книги, картины и другие ценные вещи … растащены по разным местам, частью, по слухам, частично похищены … частью испорчено и сложено в следующих местах…»7. Далее автор перечисляет, что необходимо изъять для музея. В перечне картины художника Кондратенко, 33 раскрашенные фигурки из Вятки, хрустальное блюдо, канделябры, мраморные вазы, сундук с книгами, старинная мебель, иконы и др.8 Из всего перечисленного наиболее сложным стал поиск пейзажей столичного художника Гавриила Павловича Кондратенко. Они пользовались огромным успехом у местного населения. Только две картины – «Вид на село Спас» и «Снопы» – находились в Спасской волостной библиотеке, остальные были растащены из усадеб по домам.

 В 1924 году на I-м губернском съезде по краеведению директор Кологривского музея К.П. Счастливцев сделал доклад об уникальных минеральных источниках расположенных вблизи села Карькова Халбужской волости Кологривского уезда 9.

 В том же году в архив Костромской этнологической станции поступили первые этнографические материалы из деревни Выползова Халбужской волости. В них нашли отражение 24 местных гадания10. Житель этой деревни студент Петроградского пединститута Александр Румянцев подробно ответил и на анкету Бюро краеведения Российской академии наук. Особенно интересным было его сообщение об обетном празднике в деревне 28 июня старого стиля, установленном сельской общиной в память о страшном пожаре от молнии11.

 Деятельность музейной коллегии на территориях указанных волостей особенно активизировалась в 1928 году, накануне районирования Костромской губернии. Из отчетов и переписки за этот год можно узнать о находках зуба мамонта в 6 км от Мантурова, реквизиции для музея ценных предметов из усадеб Спасской волости (резные часы с боем, картины, письмо и карточка человека-зверя, иконы), передаче в музей из Ухтубужской волости двух шомпольных пистолетов, из Мантуровской волости – латышских лаптей и многое другое 12.

 Гораздо сложнее обстояло дело со сбором этнографического и фольклорного материала. Музейные работники перекладывали эту часть поисковой работы на опытных этнологов Г.В. Пяткина (Кологрив) и А.Э. Каруновскую (Кострома)13, а также на местных активистов из числа сельской интеллигенции. В эту часть поисковой деятельности входили не только старинные обряды, беседы, причитания, частушки, игры, но и многочисленные легенды исторического харак-тера. Среди них: о проезде через уезд в ссылку протопопа Аввакума и князя Меншикова, о подвигах офицеров Фигнера и Немова, о родстве графов Толстых с кологривскими Толстыми, о фаворите Елизаветы местном помещике Шубине, о помещике самодуре Н.П. Шубине (запечатлен писателем А.В Амфитеатровым) и многое другое14. Краеведы искали подтверждение в архивах и библиотеках, а музейщики записывали исторические рассказы у местных жителей.

 Необходимо отметить, что огромную помощь музейным работникам и краеведам в части пополнения фондов оказывали местные органы власти. С разрешения Кологривского уездного отдела образования в 1922 году были изъяты ценные книги конца ХVIII – нач. ХХ вв. из Спасской библиотеки, ранее принадлежавшие помещику Александру Федотовичу Шубину15. Упомянутые выше шомпольные пистолеты в 1924 году были доставлены в музей начальником Ухтубужской милиции. Мантуровский милиционер В. Соколов изъял зуб мамонта у ученика Беляева «именем музея»16.

 Таким образом, музейная деятельность Кологривской музейной коллегии на территории современного Мантуровского района (Мантуровская, Халбужская и Ухтубужская волости) имела место еще в 1921-1928 гг. Именно в эти годы в фонды Кологривского музея местного края поступили многие уникальные музейные предметы, имеющие «мантуровское» происхождение.

 Открытие первого на территории Мантуровского района музея также связано с деятельностью Халбужского волостного филиального отделения Кологривского научного общества по изучению местного края. Обычно оно именовалось несколько короче – Халбужское отделение Кологривского общества краеведения. Оно было основано 19 января 1925 года в селе Ге- оргиевском на базе Шулевской школы 2-й ступени.17 Инициаторами создания выступили местные жители, студенты Ленинградского педагогического института имени А.И. Герцена Никандр Васильевич Дозоров (уроженец д. Леонтьево) и Александр Федорович Румянцев (уроженец д. Выползово). Летом 1924 года они сделали доклады о задачах и методах краеведения на собраниях работников волисполкома, просвещения и комсомольцев. Найдя «сочувственное» от-ношение, они в ноябре 1924 года подали заявление в Кологривское отделение КНО, а 19 января они провели общее собрание всех желающих, которых оказалось 28 человек. В состав правления вошли: Николай Васильевич Готовцев (председатель), Надежда Васильевна Тимофеева и Алек-сандр Григорьевич Приоров18.

 На втором собрании Халбужского отделения 12 июня 1925 года первым номером стоял вопрос об организации краеведческой библиотеки, а вторым – доклад А.Ф. Румянцева «Об организации при обществе краеведческой библиотеки и музея местного края».19 Весь бюджет общества составил 10 рублей, собранных с членов Халбужского отделения, из которых 8 руб. 60 коп. ушли на выписку изданий Центрального Бюро краеведения, а остальные на канцелярские и почтовые расходы 20. Халбужское отделение КОК стало одним из самых активных в Кологривском уезде. Все члены отделения были разбиты на три секции: естественно-географическая, социально-экномическая и историко-археологическая21.

 К концу 1925 гола Халбужское отделение Кологривского общества краеведения в отчете о деятельности музея писало: «В краеведческой работе музей служит показателем успешной работы, является лучшим пропагандистом краеведческих идей среди населения, закрепляет всю проделанную работу и ставит новые задачи. Общее собрание членов постановило стремиться всеми мерами к организации музея. Препятствием на пути этого служило отсутствие помещения. Отделение вообще не имеет в своем распоряжении ни одного помещения и ютится в Георгиевской школе. Поэтому организация музея ограничивается пока подбором и собиранием коллекций» 22.

 Энтузиазм, с которым члены общества приступили к формированию фондов будущего музея, вызывает восхищение. Только за 1925 год коллекции музея пополнили:23

 − образцы местных тканей из Тумбасовского района (от члена отделения Натальи Николаевны Готовцевой) – 69 штук;

− собрание ископаемых раковин, собранных в районе деревень Городищево и Поповица (от Николая Васильевича Готовцева) – 37 штук;

− собрание палеонтологических и геологических находок, собранных в пределах волости (от Александра Федоровича Румянцева);

 Часть материалов для музея хранилась у членов отделения, которые они должны передать в музей, после предоставления помещения. Среди них: документы начала ХIХ века о постройке Воскресенского храма в селе Халбуж хранились у учителя Василия Николаевича Смирнова, межевые книги Генерального межевания кон. ХVIII века (поступили от священников Георгиевской церкви) – у председателя общества 24.

 Большой интерес представляют записи, которые провели члены общества в окрестностях села Георгиевского. А.Ф. Румянцев записал 741 частушку, 12 старинных песен, 3 воя за покойником, 2 воя по рекрутам, 1 вариант свадебных причитаний.25 Член общества Н.Н. Готовцева добавила в фольклорную «копилку» общества 400 местных частушек, Н.В. Тимофеева собрала 1 вариант свадебных причитаний и 17 народных примет 26.

 Часть ценнейших материалов, собранных рядовыми членами отделения учителями Л.А. Шигориной, О.И. Полленской-Бессерт, В.Н. Смирновым, А.А. Смирновой, Н.В. Тимофеевой, Е.С. Белоруссовой, А.Ф. Завьяловой некоторое время хранились в Угорской, Никитинской и Карьковской школах.

 Остановлюсь подробнее лишь на одной стороне собирательской деятельности халбужских краеведов – записи частушек, популярных в окрестностях села Георгиевского (Шулева).

 Особую ценность для историков и краеведов представляют редчайшие частушки, политического содержания, которые исполнялись парнями и девушками из Выползова в «вечерней программе» местных праздников или просто на «вечорках». Большинство антисоветских частушек сочинил и собрал местный зажиточный крестьянин кузнец Александр Иванович Черваков. Например, такие27:

Провалися в исполкоме
Все четыре лесенки,
Неужели арестуют
Нас за эти песенки!

Наши белые полотна
Просит Троцкий,
коммунист,
У товарища, у Ленина,
Штаны изорвались.

Раньше был
как Николашка,
В котелке варилась кашка,
А теперь, товарищ Ленин,
В котелке варится мерин
Троцкий лыка закупает,
Ленин лапотки плетет,
Убирайтеся Советы,
Бела гвардия идет.

Ленин с Троцким просят
масла,
А Зиновьев – молока.
Им крестьяне отписали,
Что сломалось у быка.

Сидит Ленин на осине
Держит серп и молоток,
А его товарищ Троцкий
Бежит с фронта
без порток.

Смотрит Троцкий на луну –
Гложет кобылятину:
Фу, какая гадина
Советская говядина.

 Через несколько лет за подобные сочинения и исполнение можно было получить солидный срок28. Впрочем, на беседках сторонники Советской власти тоже не «удавали» и достойно отвечали «подкулачникам»:

Черну юбочку надену,
Мимо волости пройду,
Ну, кому какое дело
Комиссара полюблю.

У меня на белой кофте
Ленина приколочка,
В комсомолки запишусь,
Буду комсомолочка

Не пойду, мама, молиться,
Я не богомолочка,
Запишусь в РКСМ,
Буду комсомолочка.

У меня подружки, милый,
Ой, хорош, таки хорош,
Он наденет черну шапочку
На Ленина похож.

Я девчонка – комсомолка,
Разудала голова,
Обо мне по все деревне
Раскатилася молва.

Мой миленок, комсомолец,
Приглашает и меня,
Ну какая комсомолка
Неугомонная я.

 Драки среди молодежи были непременным атрибутом на всех праздниках и нередко на обычных «беседках». Поэтому в большой моде у молодежи были «хулиганские» частушки:

Острый ножик
не товарищ,
Гиря лиходеечка,
От столбушки выходи
Матанина злодеечка.

По моей головушке
Резинка прокатилася,
Моя белая рубашка
Кровью омочилася.

У товарища два ножика,
Револьвер у меня
Там товарища порезали,
Порежут и меня.

Кто товарища заденет,
Тот на ножик попадет.
Из-за маленького ножика
В сыру землю уйдет.

 Главными исполнительницами частушек все же были девушки. У них на первом месте были лирические частушки собственного сочинения или привезенные издалека отцом-отходником – жгоном или портным. Оригинальность содержания, «простые слова», юмор и мастерство исполнения ценились выше, чем точная и гладкая рифма:

Хороши носовички
Каемочки поуже бы,
Плохо дроля прижимаешь,
Туже бы, не хуже бы.

Уговаривал Петров
У полененки, у дров,
Я сама себе подумала:
Какая тут любовь.

На горе стоит рябина,
Кисти свесились в реку,
У товарки дроля басок,
Постараюсь, отобью.

На соломенную крышу
Не садился воробей,
Я от дроли не отстану,
Хоть пригнеткой
тятька бей.

Письмам печку истопила,
Не накидывала дров,
Не жалела, что сгорела
Вся миленочка любовь

Мой духаня – чеботарь
Шьет полусапожки,
Окаянный обманул,
Только смерял ножки.

 В 1926 году значительная часть работы Халбужского отделения была направлена организационную работу и на вовлечение «культурных» сил волости. Процесс формирования волостного музея продолжался с акцентом на сбор гербария и коллекций, «рисующий труд населения нашей волости».29 Наиболее ценными находками стали образцы местных тканей. Члены общества собрали 164 образца крестьянских тканей, отличающихся и по рисунку и по расцветке30.

 Огромную научную ценность представляли уникальные записи местного «жгонского» языка, имевшего широкое хождение среди местных жителей.31 Большинство мужчин волости уходили в зимний отход в качестве каталей валенок (жгонить). У них был свой язык, в который входило более 1 тыс. слов 32.

 В 1927 году деятельность Халбужского отделения была частично парализована полным отсутствием средств. Энтузиазм членов правления, по разным причинам, поубавился – в отчете уже пишется, что среди членов правления нет лиц, обладающих более или менее значительным досугом.33 Из-за отсутствия помещения волостной музей (собранные коллекции) временно размещался в одном из помещений Георгиевской школы.

 1928 год – стал последним годом существования Халбужского отделения Кологривского общества краеведения, а вместе с ним и волостного музея. Собранные материалы были частично разобраны членами общества, а частично отправлены в Кологривский музей, где они хранятся и в настоящее время. Главным образом, в уездный музей был передан этнографический материал – свыше 2000 частушек и язык жгонов (пимокатов)34.

 Подробных сведений о фондах Халбужского волостного музея за 1925-1928 гг. не сохранилось. Вероятно, они был гораздо больше, чем отражены в отчетах общества.

 Халбужское отделение Кологривского общества краеведения просуществовало около 5 лет, но оставило заметный след в истории краеведения Приунжья. К сожалению, из собранного энтузиастами краеведения материала до наших дней «дожили» только те, которые были переданы в Кологривский музей.

Примечания

1 Архив КРМ (Кологривский музей имени Г.А. Ладыженского). Оп.1. Д.1. Л.8.

2 Архив КРМ. Оп. 1. Д.3. Л.52.

3 Тимганов Э.К. История музея. Часть 3.- URL: http://emiltim. livejournal.com/5251.html#cutid.

4 Тимганов Э.К. История музея. Часть 3.- URL:  http://emiltim. livejournal.com/5251.html#cutid.

5 Архив КРМ. Оп.1 Д.5. Л. 1 и Счастливцев К.П. Краткий краеведческий очерк Кологривского уезда. Ч. 1. – Кологрив, 1925 – С.7.

6 Тимганов Э.К. История музея. ...

7 Архив КРМ. Папка «Переписка общества краеведения за 1923 г.». Без номера. Листы не пронумерованы.

8 Архив КРМ. Папка «Переписка общества краеведения за 1923 г.»…

9 Отчет о деятельности КНО-ИМК 1924 год. – Кострома, 1925 – С.40.

10 Отчет о деятельности КНО-ИМК 1925 год. – Кострома, 1925 – С.18.

11 ГАКО. Ф.Р-838. Оп.2. Д.46. Л.2.

12 Архив КРМ. Оп.1 Д.5. Л.58,59, 61,63.

13 Отчет о деятельности КНО-ИМК за 1925 год. – Кострома, 1926 – С.18.

14 Архив КРМ. Оп.1. Д.10. Л.1.

15 Архив КРМ. Оп.1. Д.4. Л.55.

16 Архив КРМ. Оп.1. Д.5. Л.58, 63.

17 Архив КРМ. Оп.1. Д.10. Л.1.

18 ГАКО. Ф. Р-838. Оп.2. Л.33-48.

19 Архив КРМ. Оп.1. Д.10. Л.4.

20 Там же. Л.5.

21 Там же. Л.4.

22 Архив КРМ Оп. 1 Д.10. Л.1.

23 Там же. Л.6.

24 Архив КРМ. Оп. 1 Д.10. Л.6.

25 Там же.

26 Там же.

27 Тетрадь с частушками А.Ф. Румянцева датирована январем 1924 года.

28 А.И. Черваков с женой в 1931 году были лишены избирательных прав как «эксплоататоры, использовавшие наемный труд». Уехали в город Курган. (см. ГАКО. Ф.2181. Оп.1.Д.37. Л.2.)

29 Архив КРМ Оп. 1 Д.10. Л.1.

30 Отчет о деятельности КНО-ИМК за 1926 год. – Кострома, 1927. – С.26-27.

31 Там же.

32 Громов А.В. Жгонский язык. – М., 2000 – С.9.

33 Отчет о деятельности КНО-ИМК за 1927 год. – Кострома, 1928. – С.33-34.

34 Отчет о деятельности КНО-ИМК 1928 год. – Кострома, 1929. – С.22.