Царство Костромских ретирад

Андрей Анохин

Ретирадное место — отхожее, нужное при доме.

В.И. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка.

Ватерклозет — уборная с приспособлением, для механической промывки водой

Словарь русского языка.

       Губернская Кострома — краса русской провинции. Город с чудными равнинными и нагорными ландшафтами, великолепными садами, славными постройками благодушных градостроителей.

       Среди городских красот и замечательностей, при внешнем благополучии, незаметны были неустройства городского хозяйства. Но, когда обыватель иль приезжий человек оказывался лицом к ним, то поражался несовершенству ведения городских дел всякого рода. Тогда настроения и горожан, и приезжающих, а порядочной публики в особенности, омрачались. Не было в Костроме лада во многом - общественные ретирадные (отхожие) места были давней застарелой болезненной язвой, позором губернского центра.

    В прошлом веке места общественного пользования имелись только в тех людных частях города, где обойтись без них не было никакой возможности. В городском саду (бульваре) еще со времен устройства имелась дамская уборная, мужское отделение по высоконравственным соображениям не могло находиться рядом, за стенкой, и потому противоположный пол удовольствовался специальным местом под Соборной горой или за непотребные действия привлекался к ответу полицейскими. Поскольку сад действовал только пять месяцев в году, то обычно с конца апреля на этот срок для наведения порядка в женских ретирадах нанималась прислуга.

    Исполняя черную работу за мизерное жалование, служительницы использовали всякую возможность услужить чем-либо посетительницам. Возможность приработать внутри отхожего места была невелика, и прислуга сама изобретала всякие способы. Один из них - это отсутствие настенного зеркала. Оно то появлялось, то исчезало. Дамам приходилось обращаться к прислуге, и та ссужала собственные зеркала «под условием получения за такую ссуду себе «на чай». В мужских отделениях вешать зеркало было вообще не принято.

    Второе центральное людное место города - плац, бывший между Гостиным двором и Большим Мучным рядом. Два раза в году во время Федоровской и Девятой ярмарок он обращался в шумный многолюдный городок. На дни торговых съездов здесь устраивали временные отхожие места.

   Торговая Сенная площадь была иного свойства. Здесь, кроме тех же ярмарок, торговля совершалась и в обычные дни, в связи с чем общественное отхожее тесовое место наипростейшего устройства было постоянным - «за Кузнечным рядом».

    Разумеется, такого количества мест никак не доставало для публики, и впервые управители города обратили свой взор на общественные нужды в 1871 г. Тогда «обязательным» постановлением городской думы было предписано: «Торговому сословию, имеющему лавки в гостиных дворах и прочих корпусах, поставляется в непременную обязанность избирать места для устройства в них ретирадных мест и устроить их». Торговцы, имеющие дела в «прочих корпусах», постановление оставили без внимания, а гостинодворцы в 1874 г. устроили внутри Гостиного двора теплое каменное ретирадное место с водопроводом. Здание было исполнено «подрядчиком, временным купцом Шишовым».

   На пятом году жизни, в 1878 г., город, признавая, что «...ретирадные места в видах соблюдения чистоты внутри гостиного двора должны удовлетворять естественным потребностям не одних лиц, торгующих в лавках, а всей публики», принял здание «навсегда» в собственность города.

    Торговый люд вздохнул облегченно: теперь ремонт, отопление, освещение, наем сторожа и очистка, все бремя и хлопоты по содержанию места легли на городское управление. Лавковладельцы только уплачивали не более 3 руб. текущего сбора в год с лавки, но и эту сумму платить не спешили, состоя у города в вечных недоимках. Гостинодворное место быстро снискало любовь обывателей, и наполняемость сборной емкости была соответствующей. Два раза в году ассенизационные кареты вывозили нечистоты на свалки. С устройством ретирады в Гостином дворе дело по охранению общественного благочиния, надо полагать, не улучшилось, потому как в 1885 г. городская дума издает дополнение к документу 1871 г., где постановляет: «Строго преследовать вредный обычай испускать мочу на улицах около заборов и домов» и в качестве примечания предлагает: «Во многолюдных местах города и дворах, где много жильцов, устраивать особые писсуары» Последних обыватель, увы, так и не увидел. С таким ретирадным устройством Кострома благополучно перебралась в новое столетие.

     XXвек мало что изменил в благоустроении мест общественного пользования, он был скуп на такие траты, и численно ретирадное хозяйство города выросло более чем скромно.

     В 1905 г. на толкучем рынке случилось отрадное явление. Рынок, что бывал по воскресным дням у стен Анастасиина монастыря, против Больших Мучных рядов по Льняной линии, к радости публики, украсился тесовой ретирадой. За местом рынка давно закрепилась дурная слава как о пространстве засоренном, отвратительном, гадком... Посетителями его были по большей части простолюдины, крестьянский и фабричный люд, привычный ко всякого рода лишениям и неудобствам. Спустя некоторое время от постановки тесового домика, стало понятно, что отхожий павильон, несмотря на малый размер, обратился в достопримечательность рынка - от него постоянно несло «невыносимым зловонием». Следующие перемены санитарного общественного свойства коснулись еще одной многолюдной торговой местности. В 1909 г., исполняя постановления думы 1871 г., лавковладельцы рыбных, железных, шорных, мясных и овощных рядов созрели для устройства собственного ретирада. Городская управа определила постройке быть «между каменным зданием, занимаемым чайной и живорыбной торговлей Бильгельдеева и каменным корпусом мясных лавок с трактиром Бархатова, в одну линию с чайной». Ретирада должна была состояться на средства лавковладельцев, а содержание их управа пожелала отнести «на счет городских сумм». Составили проект, смету в 4087 р. 77 к., и, казалось бы, можно было приступать к делу, но тут вышло неожиданное обстоятельство. Присланный из управы казенный подписной лист на участие в расходах, вернулся обратно чистым. Помощник пристава прислал в управу донесение, из которого явствовало, что лавковладельцы в лице старост (были в каждом ряду - А.А.) «участвовать в расходах по устройству каменного ретирада не согласны». Старосты от всяких объяснений отказались. А объяснение сему могло быть только одно. Умудренные опытом, сметливые старосты-хитрецы, народ тертый и шельмоватый, заранее просчитали, что к грядущему юбилею по случаю 300-летия Дома Романовых «Особая по благоустройству города комиссия» готовила ряд преобразований, которые непременно должны были коснуться и их торговой местности. А посему следовало выжидать и не вводить себя в затраты.

      Расчет вещих старцев-ловкачей оказался верен. Хладнокровно выждав, лавковладельцы радостно взирали на устройство каменной ретирады, возводимой городом за счет «займа». В марте 1913 г. строительная контора А.Н. Барыкина и Г.И. Киселева закончила строительство ватерклозета в Мясном ряду и одновременно с ним, к удивлению обывателя, и второго теплого каменного ватерклозета на Сенной площади. Многим горожанам еще памятен тот краснокирпичный дом, который простоял до 1968 г. Оба санитарных дома с системой «ватер» обошлись городу недешево, и заслугу в их явлении надо отнести целиком на счет «Особой по благоустройству города комиссии». Она проектировала эти постройки еще в 1910 г. Тогда же вспомнили о писсуарах, полагая их в количестве десяти расставить «на людных местах». Назначили им места: «под откосом у Рыбных рядов, на Молочной горе, на плацу, в льняном ряду, у пристаней». Но, как уже говорилось выше, устроение особых кабин так и не случилось.

     К приезду государя в 1913 г. обновленное, благодаря высочайшему визиту, ретирадно-ватерклозетное хозяйство города приобрело устойчивый вид. К сказанному выше добавим: в городском саду к дамской уборной подвели водопровод, и заведение превратилось из клозета в ватерклозет. Уединенно устроили мужское отделение, клозет под Соборной горой, вследствие нового на Мясной площади, сломали. На этом деяния в деле общественного благочиния в предреволюционной Костроме окончились.

       В малочисленном царстве отхожих мест положение обывателей улучшилось лишь отчасти и, конечно, по малости мест не могло удовлетворить полным потребностям горожан. Оказавшись в условиях, когда безотлагательно требовалось совершить облегчительные действия, всяк житель поступал по-своему. Один, степенный, нравственный, с разрешения заглядывал в общественные заведения, трактиры, пивные лавки и прочие места, другой - хранитель традиций известного рода, отыскивал не всегда укромное место и следовал привычной культуре- справлял надобность «у заборов и домов».

     В центре города, когда нужда подстерегала неожиданно, обыватели прибегали к хорошо известному клозету в главном пожарном депо. «Более отвратительного отхожего места - трудно найти», - сетовали они, а в критические минуты об этом, вероятно, забывали.

     Случались годы, когда на время ярмарочных дней в суматохе дел забывали поставить ретирадные места и многочисленной невежественной публике приходилось «выполнять свои потребности на чистом воздухе, открыто на площади».

   В базарных и ярмарочных местах города грязь, сквернословия, простота нравов процветали. Вблизи плаца и Больших Мучных рядов стоял Предтеченский храм, алтарная часть которого несколько выступала за линию улицы. Ограды не было. И место облюбовали для «малых дел». Для прекращения такого безобразия духовенство церкви заказало вывеску, которая и была прикреплена к алтарю. Вывеска гласила: «Здесь мочися строго восьпрещается».

   Каким-то непонятным, странным образом в умах и душах обывателей мирно уживались и богобоязнь, и почитание святых мест - и тут же совершались недозволительные поступки, оскверняющие церковные обители.

     Надругатели - обычно лица мужеского пола, изрядно испившие спиртного. Причем нетрезвый обыватель хорошо знал, что у частновладельческих домов и заборов на сей предмет можно было оказаться битым или приобресть боль от хозяйского пса, церковные же стены в этом отношении были безопасны, а из встреч нежелательных мог быть разве полицейский с трехрублевым протоколом. Свидетельств сему есть немало. Приведем одно из них, где с горечью и тревогой современник сообщает, «...что Богоявленский монастырь, наша историческая древность, которой гордится и будет гордиться Кострома, выделяется своими выступами, образуя этим самым как бы углы в стену. И вот обыватель пользуется подобной красотой и вместе с тем священной древностью, как отхожим местом...».

    Укоренившаяся традиция — использовать церковные постройки для нужд облегчения, продолжалась и в новое время. Фотография 1925 г., публикуемая здесь, запечатлела вид часовни Богородице-Игрицкого монастыря, что располагалась в правом торце корпуса Пряничных рядов. Ко времени съемки власти обратили часовню в торговое помещение. Место под храмом традиционно использовалось порочной публикой для отправления естественных надобностей. Чья-то заботливая обывательская рука вывела на стене галереи пусть и безграмотную, но охранительную надпись: «Мочитца строго воспрещено», вероятно, в надежде воздействовать словом на непристойный люд.

     С переменой власти ничего нового в устройстве общественных ретирад не произошло. Вся городская сортирная недвижимость с небрежным ее содержанием, зловониями и нравами обывателей, перешла в наследство новой эпохе. Она, к сожалению, совершенства в дело не внесла. И сегодняшний город еще не может блеснуть обилием ретирадных мест.